Почему в России любят реалистскую школу международных отношений

Главные конкуренты реалистов – сторонники либеральной школы. Разница в их подходах колоссальна. Последователи либерализма верят, что человеческую природу можно улучшить – стоит только создать для этого подходящие условия. Соответственно может меняться и международная политика – она, как и любое социальное взаимодействие, стремится к совершенству и всеобщей гармонии. Реалисты же считают достижение такой идиллии утопией. Их взгляды более пессимистичны. Реалисты убеждены: человек по природе своей агрессивен, эгоистичен, жаждет власти и будет таким всегда. Точно так же неизменна и природа взаимоотношений государств – они вечно будут вести борьбу за власть с себе подобными; гармония в таких условиях недостижима. Поэтому в центре реалистской концепции находятся понятия «сила» (power) и «государство», а не идеология, как у либералов. Сегодня реалисты в Америке прямо говорят, что, например, поддержка Украины и втягивание в одновременный конфликт с Россией и Китаем – ошибка. Либералы в ответ разражаются филиппиками, уверяя, что подобные тезисы льют воду на мельницу Кремля.

Но если в самих Соединенных Штатах, родине большинства выдающихся теоретиков реалистской школы, эта парадигма нынче не в чести, быть может, есть страна, где ее столь же страстно любят? Ответ на этот вопрос: безусловно, да!

Какие три главных вызова стоят сейчас перед Россией

Из всех великих держав наиболее открыто и последовательно реализм исповедует Россия. Мы любим реалистскую школу, поскольку ее основные предписания отвечают условиям, в которых осуществляется российская внешняя политика. Россия сейчас – это сравнительно небольшая по численности населения страна, находящаяся в исключительно разнообразном геополитическом окружении. Эти условия отличают нас от Америки, Индии или Китая. Для них островное положение, колоссальные демографические масштабы или маленькое количество соседей создают условия, в которых гораздо меньше требуется тщательный учет многочисленных интересов и сдержанность в проявлении эмоций.

Россия не собирается устанавливать власть над миром, навязывать ему единственно верную идеологию и не верит в возможность высшего авторитета в международных делах, который мог бы ограничить суверенитет отдельных государств. Мы же понимаем, что для исполнения законов, устанавливаемых таким «мировым правительством», в любом случае нужна сила. А у этой силы всегда есть конкретный носитель. Поэтому в России знают: любая сила, претендующая на защиту «общего блага», все равно будет обеспечивать интересы той страны, которая предоставит для этого солдат или финансовую основу.

Какую пользу входящим в него странам сегодня приносит СНГ

Это не означает, что в России не верят в международное сотрудничество и организации. Напротив, Москва уважает эти институты больше, чем ее партнеры на Западе. Но понимание ограниченности их возможностей в том, что касается важнейших интересов и ценностей, заставляет воспринимать сотрудничество буквально – именно как совместную работу, а не способ заставить других исполнять свои желания. Тем более что в России очень ценят свободу выбирать свой путь и ценностные установки, а противники реализма используют институты для того, чтобы привести всех к некоему универсальному знаменателю.

В России верят в утверждение реалистов: абстрактные моральные соображения не должны играть роли в международной политике. Здесь понимают – в таких делах даже самые благие намерения могут стоить не просто «слезинки хотя бы одного только замученного ребенка», а потоков слез и колоссальных разрушений. Те, кто утверждает и делает обратное, – это «бесы» в российском понимании.

Моральный императив российской политики полностью отвечает представлениям реалистов: человеческая жизнь – высшая ценность, ни один абстрактный идеал не стоит того, чтобы приносить ее в жертву. Тем более что, как страна православных и мусульман, Россия слабо верит в возможность осмысленной работы по изменению естественного порядка вещей. Именно поэтому у нас вообще сложные отношения с общественными науками – попытки скорректировать положение дел на Земле противоречат идее о том, что земное царство является продолжением небесного.

И, кстати, о ценностях: в России придерживаются реалистского взгляда на отношения между народами еще и потому, что мы отрицаем ценностный универсализм. Опыт попыток СССР насильно сделать всех счастливыми стал хорошей прививкой от желания заставить все государства жить по единым правилам внутреннего распорядка. Реализм ставит в центр суверенное государство, основа которого – способность самостоятельно определять внутренние представления о справедливости. Поэтому Россия против попыток гегемонии одного над всеми, а именно это всегда скрывается за разговорами либералов про «универсальные ценности».

Три подхода американской элиты к взаимоотношениям с Россией

При этом реализм отвечает российской интерпретации собственной исключительности. Возникшая 500 лет назад концепция «Москва – Третий Рим» подразумевает, что «четвертому не бывать» и Россия – это последнее земное воплощение Царства Божия. Поэтому российской внешней политике претит навязываемая либералами экспансия собственных ценностей. В этом смысле Россия – антипод Америки, где исключительность интерпретируется именно в сторону необходимости заставить всех жить по своим, будто бы более справедливым правилам. Осознание Россией своей исключительности избавляет от необходимости постоянно убеждать себя в собственной правоте и делить государства на «плохих» и «хороших». Хотя, как и реалисты, мы не можем согласиться с существованием человеконенавистнических идеологий, среди которых на первом месте находится агрессивный национализм.

Уважение суверенитета, что требует реализм, позволяет признавать собственные ошибки, когда наши действия действительно ограничивают свободу других делать то, что не угрожает безопасности России. Поскольку реализм не представляет возможности высшей власти в международных делах, он автоматически предполагает большую ответственность за свое поведение. Важнейший для этой политико-философской традиции принцип «помоги себе сам» предполагает способность государств к рациональному поведению, с учетом своих силовых возможностей и геополитического положения. Все соседи России, ведущие себя рационально, т. е. не проводящие политики, которая может стать самоубийственной, имеют с нами очень хорошие отношения.

Основа реалистского способа мышления о том, как решается проблема войны и мира, – опора на постоянное поддержание баланса сил среди многочисленных участников международной политики. Россия последовательно этим занимается, когда выстраивает свободные от догм и идеологии отношения со своими партнерами. Как реалисты, мы понимаем, что этот баланс не может быть постоянным – силовые возможности государств меняются. Но только баланс может служить гарантией мира, поскольку свобода действий одного государства ограничивается лишь силой остальных. Тем более что Россия понимает ограниченность собственных возможностей – значит, нужно выстраивать балансы, где можно учитывать максимум разнообразных интересов.

Детоксикация страны

Россия симпатизирует реализму, поскольку он требует умеренности в применении силы. Для этой теории война – только продолжение политики, и она может быть рациональной, лишь пока решает конкретные политические задачи. Реализм отрицает тотальные войны, направленные на уничтожение противника. Это полностью отвечает российской традиции умеренного применения силы, выкованной на самом раннем этапе становления нашей государственности. Об этом, в частности, пишет Карамзин, когда характеризует политику Ивана Третьего – одного из наиболее значимых государей в российской истории.

Другая важнейшая максима реализма – «значение имеют не намерения, а потенциал» – также отвечает опыту, приобретенному российским государством за столетия суверенной истории. Россия несколько раз становилась объектом агрессии со стороны объединенных сил Запада. Сейчас это происходит в очередной раз. И мы видим, что все военные приготовления, в безопасности которых для России уверяли нас США и их союзники, обращаются против интересов и ценностей нашей страны. Это убеждает нас в том, что реалисты считают наиболее важным, – либералы врут, когда говорят об отмирании государства и власти институтов. Все практические действия под этими лозунгами были направлены на достижение эгоистических целей держав, которые сами никогда не соглашались даже с минимальным ограничением своего суверенитета. В России любят реализм потому, что его видение мира соответствует подлинному положению дел и поведению государств, какие бы слова при этом ни произносились.

Автор – программный директор клуба «Валдай», научный руководитель ЦКЕМИ НИУ ВШЭ