Беспокойное хозяйство

Ситуацию в российской космической отрасли сложно описать коротко. Основная причина этого – ее размер и многоплановость. На космонавтике клином сходятся интересы очень многих государственных структур: тут и задачи оборонно-промышленного комплекса, и научные исследования, и международные программы. Сама по себе государственная корпорация Роскосмос включает в себя более 100 научных и производственных предприятий разного профиля. Общее число сотрудников, задействованных в нашей ракетно-космической отрасли, превышает 180 000 человек.

При этом Россия занимается практически всеми направлениями современной космонавтики: наращивает спутниковую группировку, развивает пилотируемую космонавтику, изучает военные возможности космической сферы, проводит научные исследования. И это все в условиях ограниченного бюджета и на фоне ведения специальной военной операции, серьезно влияющей как на финансирование, так и на доступ к зарубежным компонентам и технологиям.

Как политика помешала отправить российско-европейскую миссию на Марс

Космонавтика – это очень чувствительная отрасль, традиционно считающаяся мерилом успешности страны в целом, каждая неудача здесь воспринимается крайне болезненно. В таких условиях любые серьезные изменения всегда должны «проверяться» еще и на то, как они будут восприняты в обществе, что еще больше затрудняет работу космической отрасли.

А еще людям всегда хочется понимать, насколько российская космонавтика конкурентоспособна. Зачастую происходящее в космической отрасли воспринимается как некий спорт, состязание, в котором можно раздать медали и точно определить, кто какое место занимает. Но так судить неправильно. Задача тех, кто занимается космонавтикой, – четко выполнять цели, поставленные правительством, а не соревноваться с кем-либо. Тем более что выставление оценок, как в спорте, подразумевает некий единый стандарт, сведение к общему знаменателю, а это, в свою очередь, требует сильного упрощения и игнорирования нюансов.

Ракеты и запуски

К примеру, при попытке «оценить» состояние космонавтики очень часто допускается одна ошибка. Чтобы упростить задачу, космические отрасли разных стран сравнивают по какому-то одному параметру. Часто можно увидеть, как во главу угла ставится, к примеру, количество запусков ракет без попытки понять, почему пусков было именно столько. Все сводится к простой схеме: больше запусков – хорошо, меньше – плохо.

Но, скажем, максимум запусков советской космонавтики в 1980-е частично был обусловлен необходимостью решить проблему недостаточной продолжительности работы спутников на орбите. Вот и приходилось запускать чаще, чем американцам. Хорошо это или плохо?

Из Петропавловки к звездам: как зарождалась космическая программа СССР

За 2024 год с российских космодромов было совершено 17 космических запусков. Почему именно столько? Из-за отсутствия коммерческих зарубежных заказов и отставания в изготовлении полезной нагрузки. Но тут гораздо важнее понять, достаточно ли 17 пусков для поддержания существующей группировки и решения требуемых задач. Нарастить количество пусков для России не проблема. Но вопрос в том, что именно выводить на орбиту. То есть, когда мы говорим о ракетах-носителях, в первую очередь важно, может ли страна самостоятельно выводить на орбиту требуемую полезную нагрузку.

Отдельно стоит отметить, что с октября 2018-го продолжается непрерывная серия из 138 безаварийных пусков различных ракет-носителей космического назначения. Это очень серьезный показатель, свидетельствующий о высокой надежности российских ракет и изменении отношения к контролю качества.

Один из самых важных стартов прошлого года – пуск тяжелой ракеты-носителя «Ангара А5» с космодрома Восточный. Запуск проводился в рамках летно-конструкторских испытаний как ракеты, так и нового стартового комплекса. Теперь возможен запуск легкой и тяжелой версии ракеты с двух космодромов – Плесецка и Восточного. Это сильно уменьшает зависимость России от аренды казахстанского космодрома Байконур и, соответственно, снижает риски, связанные с возможностью ухудшения отношений с Астаной.

До 2024 года единственной площадкой для запуска тяжелых «Протонов» был Байконур. И любые серьезные изменения в политике Казахстана могли в любой момент оставить Россию без возможности отправлять ракеты на геосинхронные орбиты. Дело в том, что Плесецк находится на севере, в высоких широтах. С таких космодромов удобны запуски на полярные орбиты, а для большинства орбит, находящихся в плоскости экватора, гораздо важнее максимально близкое к экватору расположение космодрома. Разница в расположении между космодромами немногим более шести градусов по широте (45°50' с.ш. Байконур и 51°88' – Восточный), поэтому теперь с Восточного возможны такие же запуски, какие раньше делались с Байконура.

Завершение летно-конструкторских испытаний тяжелой «Ангары» окончательно сформировало основную ракетную триаду современной России: ракета-носитель легкого класса – «Ангара-1.2», среднего – «Союз-2» (в модификациях «Союз-2.1а» и «Союз-2.1б»), тяжелого – «Ангара-А5». Кроме того, 5 февраля был осуществлен последний запуск РН «Союз-2.1в», ракеты легкого класса, использовавшей созданные еще в Советском Союзе двигатели НК-33, теперь же место этой ракеты занимает легкая «Ангара».

Между эскизом и орбитой: какие ракеты Россия получит в новом десятилетии

В России осталось еще несколько «Протонов», которые будут запущены с Байконура. Однако на этом история «Протона-М» закончится. В декабре должен состояться первый запуск перспективной ракеты-носителя «Союз-5», создаваемой специально для российско-казахстанского комплекса «Байтерек». «Союз-5» – ракета среднего класса, во многом это реинкарнация «Зенита», чьи создание и запуски стали невозможны, поскольку его производство с советских времен было локализовано на Украине.

Кроме того, в ближайшие годы должны состояться первые пуски сверхлегкой ракеты-носителя «Старт-1М», конверсионной, то есть переделанной из межконтинентальной баллистической «Тополь-М». В перспективе – летно-конструкторские испытания первой российской частично многоразовой ракеты «Амур-СПГ» на метановом топливе. Однако когда они начнутся, пока неизвестно.

Космические аппараты

Как и в случае с числом пусков, оценивать космическую группировку страны исключительно по количеству космических аппаратов неправильно. Гораздо важнее, закрывают ли они потребности страны в определенных услугах. Да, главная проблема в том, что России требуется больше самых разных космических аппаратов, нынешняя группировка из примерно 200 спутников была достаточна лет десять–двадцать назад. Сейчас же ситуация сильно изменилась, США и Китай уже перешли от стапельной сборки к конвейерной. России это тоже предстоит. Тут важно понимать, какие именно группировки нужно насыщать космическими аппаратами, что будет делать непосредственно Роскосмос, а чем могут заняться «частники». Прекрасный пример – это российская частная компания «Бюро 1440», которая успешно занимается созданием спутниковой группировки для широкополосного доступа в интернет.

А теперь о хорошем. Одним из важных событий 2024 года в отечественной космонавтике стало введение в эксплуатацию второго спутника «Арктика-М». Таким образом Россия сформировала на орбите гидрометеорологическую группировку из трех космических аппаратов «Электро-Л» и двух «Арктика-М». «Электро-Л» находятся на геостационарной орбите, на расстоянии 35 786 километров и раз в 30 минут проводят многоспектральную съемку Земли в видимом и инфракрасном диапазонах с разрешением 1 км и 4 км соответственно. К слову, свежие изображения с этих космических аппаратов можно посмотреть на сайте Научного центра оперативного мониторинга Земли и скачать их в высоком разрешении.

Находясь на геостационарной орбите, «Электро-Л» прекрасно видят практически всю планету, за исключением полярных областей. Для России это критически важно, так как погода, особенно зимой, в нашей стране зависит от формирования арктических циклонов и антициклонов, к тому же важна информация о погодной обстановке над маршрутом Северного морского пути. Чтобы ее получать, были запущены два космических аппарата «Арктика-М». Они работают на высокоэллиптической орбите типа «Тундра». Такой группировки в России еще не было. Это действительно новый уровень для метеорологов, позволяющий серьезно повысить и точность прогнозов, и качество мониторинга текущей ситуации.

Куда летим дальше: в условиях санкций России придется сменить приоритеты в космосе

К числу достижений прошлого года можно отнести запуски двух спутников «Ресурс-П» и одного «Кондор-ФКА». Первые предназначены для картографирования и получения изображений высокого разрешения, а «Кондор-ФКА» – для радиолокационного зондирования. Это серьезные космические аппараты и очень нужные инструменты, используемые и гражданскими службами, и военными.

Но в общем и целом ситуации это не меняет. Российской космонавтике нужно и дополнять существующие группировки, и создавать новые. Времени на раскачку не осталось. Юрий Борисов, предыдущий руководитель Роскосмоса, много говорил о необходимости изменения ситуации, но не успел наладить массовый выпуск спутников. Что изменится после прихода нового руководителя, сказать пока сложно. Но начало массового производства космических аппаратов остается одной из важнейших задач для всей отрасли.

Пилотируемая космонавтика

С одной стороны, у российской космонавтики достаточно серьезные позиции, и работа на Международной космической станции продолжается. В 2024 году был поставлен рекорд по длительности работы на МКС: Олег Кононенко и Николай Чуб провели там 374 дня. Кроме того, Олег Кононенко поставил абсолютный рекорд по времени пребывания в космосе, набрав за пять полетов 1111 суток. И более того, если разрешат врачи, возможно, совершит еще один полет.

В 2024 году завершился новый набор космонавтов, были отобраны четыре кандидата. Инженер-конструктор НПО имени Лавочкина Анастасия Бурчуладзе, военный моряк Эльчин Вахидов и военные летчики Владимир Ворожко и Александр Жеребцов уже приступили к общекосмической подготовке.

С другой стороны, России нужно приступать к реализации проекта национальной орбитальной станции РОС. Международная космическая станция не молодеет и вряд ли продолжит работу после 2028–2030 годов. Это значит, что Россия уже сейчас должна начать готовить ей замену.

Кроме того, важно будет переработать систему постановки научных экспериментов. Та, что существует сегодня, к сожалению, недостаточно гибка и эффективна. Нужна понятная схема, которая будет пригодна и для коммерческих экспериментов, и для тех, что ставятся научными организациями.

Научная работа

Космической науке тоже есть чем похвастаться. В ноябре были выведены на орбиту два спутника «Ионосфера». Это часть программы «Ионозонд», которая будет состоять из пяти космических аппаратов: четырех аппаратов «Ионосфера» и одного аппарата «Зонд». Еще два спутника должны быть запущены в 2025 году.

Ступени в небо: как российская космонавтика планирует вернуть лидирующие позиции

«Ионозонд» – это космический комплекс наблюдения и определения геофизических параметров ионосферы и верхних слоев атмосферы Земли и околоземного космического пространства. Спутники будут наблюдать за такими малоизученными явлениями, как спрайты, эльфы и синие струи – огромные молнии, возникающие на высоте 50–80 километров.

Продолжается разработка дорожной карты проекта Международной научной лунной станции, российско-китайского проекта, итогом которого в 2030-х должна стать полностью автоматическая станция на спутнике Земли. Также в работе и космические станции «Луна-26» и «Луна-27».

Вместо послесловия

Что в итоге? Российская космонавтика адаптировалась к последствиям СВО – невозможности купить компоненты и материалы за рубежом, а также отсутствию коммерческих запусков. Да, проблем много, но они решаемы, если есть четкая стратегия развития и финансирование без больших сокращений бюджета.

Реально ли это обеспечить? Наверняка. Космические программы во всех странах – это длинные, дорогостоящие проекты, требующие терпения и контроля. Россия не исключение, ожидать прорывов без долгосрочной подготовки просто нельзя. Вот и выходит, что на простой вопрос «Как у нас дела в космосе?» простой ответ дать не получается. В любом случае это будет длинное перечисление успехов и проблем, рассказ о том, что делается сейчас, и надеждах на то, что будет реализовано в будущем. Иначе не получается.

Автор – научный журналист