В один из дней в конце декабря 17‑летняя Розерин Чукур отправилась, как сказала родителям, к подружке взять тетрадь с классной работой. Домой она не вернулась… Она присоединилась к «Отечественному революционному молодежному движению» (YDG-H), поддерживаемому запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана (РПК), которое с начала сентября участвует в боях с турецкими войсками на улицах Диярбакыра.

Розерин скончалась от пулевого ранения в голову. С 8 января ее тело лежит в оцепленной части исторического центра Диярбакыра, обнесенного толстой городской стеной: объект культурного наследия ЮНЕСКО давно стал центром курдского сопротивления. Отец и мать Розерин вместе с десятками других родителей, чьи дети тоже погибли, говорят, что хотят одного: достойно предать земле своих сыновей и дочерей. Однако власти не дают им такой возможности. Для турецкого государства погибшая молодежь – это террористы, члены РПК, участвующие в вооруженном сопротивлении.

В Старом городе Диярбакыра вот уже 67 дней сохраняется нынешний запрет покидать дома. После того как летом прошлого года вновь разгорелся конфликт между турками и курдами, между правительством и РПК, любой, кого в период действия запрета увидят на улице, считается террористом и пособником РПК.

Государство действует в отношении РПК максимально жестко. Полная ликвидация – такую цель недавно поставил президент Реджеп Тайип Эрдоган; он готов воевать, «пока регион не будет полностью зачищен от террористов». Дескать, «курдского вопроса» не существует, есть исключительно «проблема террора».

Не только в Диярбакыре, но и в окрестных городах ведутся ожесточенные бои за каждый дом. Раньше РПК атаковала прежде всего военные цели и посты полиции; с тех пор как власти берут города в осаду, YDG-H продолжает там вооруженную борьбу.

Еще недавно считалось, что YDG-H – это объединение разочарованной молодежи, которая противостоит государству с помощью камней и бутылок с зажигательной смесью. Сегодня, когда правительство задалось целью освободить города от сторонников РПК, они при помощи последней вооружились и организовались. Они сражаются на передней линии фронта, в то время как опытные боевики РПК сидят в горах Кандиля.

В операции принимают участие около 10 000 полицейских и военных, на дорогах по всему региону установлены блокпосты, бронетранспортеры и водометные установки перемещаются колоннами. В отдельных городах, например, в Силопи, полностью разрушены целые кварталы.

Восток страны снова объят гражданской войной. А ведь еще год назад казалось, что мирный процесс с РПК, начатый тогда еще премьер-министром Эрдоганом, продолжится. В 2013 году лидер РПК Абдулла Оджалан объявил режим прекращения огня, и больше двух лет он сохранялся. Однако потом, в июне 2015 года, исламско-консервативная ПСР Эрдогана на выборах потеряла абсолютное большинство и обиделась за это на прокурдскую ДПН, которая набрала сенсационные 13% голосов и впервые прошла в парламент.

В этот момент Эрдоган окончательно утратил интерес к мирному процессу. Он назначил на ноябрь новые выборы. Пять месяцев, остававшихся до них, стали самыми кровавыми в новейшей истории Турции: после страшного удара по курдам в Суруче, который приписывается так называемому «Исламскому государству» (запрещено в России. – «Профиль»), РПК в отместку стала убивать турецких полицейских, заявив, что власти заодно с ИГ. Тогда Эрдоган усилил удары по позициям РПК, которая, в свою очередь, призвала к введению курдского «самоуправления» в турецких городах. На фоне последовавшей эскалации ПСР Эрдогана пообещала обеспечить безопасность и на ноябрьских выборах вернула себе абсолютное большинство.

После этого турецкие власти и РПК продолжили делать ставку на эскалацию. Военизированные курдские формирования РПК, которые по-прежнему считаются террористической организацией не только в Турции, но и на Западе, часто умалчивают, что сами во многом ответственны за нынешнюю ситуацию. РПК подлила масла в огонь конфликта, который был выгоден Эрдогану, слишком уж охотно снова взявшись за оружие.

Сколько жизней уже унесла война, точно не знает никто. Правительство сообщает, что только за прошлый год количество убитых составило «3100 человек среди террористов; погибли 200 силовиков». Прокурдская ДПН говорит о 340 убитых среди «мирных жителей» и 400 – среди силовиков и «участников курдского движения».

В очередной раз в истории Турции напряженность между властями страны и курдами приводит к всплеску насилия. До этого РПК и правительственные войска воевали друг с другом в 1984–1999 годах; тогда гражданская война повлекла за собой гибель более чем 40 тысяч человек.

С надеждами на мирное разрешение конфликта, обещанное прокурдской оппозиционной партией ДПН, родители в Диярбакыре давно распрощались. Тем не менее, в этот день они плотно усаживаются вокруг сопредседателя ДПН Фиген Юксекдаг, которая совершает поездку по охваченному кризисом региону. Они спрашивают: что будет с трупами наших детей? Юксекдаг может сказать лишь, что ее коллега Демиртас в настоящий момент встречается с Еврокомиссией в Брюсселе. «Он говорил там о гражданской войне», – заверяет она. Что Европу в настоящий момент больше интересует политика Эрдогана в отношении беженцев, чем курдский вопрос, она не говорит. Однако это и так знают все.

«Мы призываем всех людей в Турции на борьбу с мраком, – агитирует Юксекдаг в Гира-Мире – деревушке в ста километрах к югу от Диярбакыра. – В стране установлена диктатура. Каждый должен подняться на защиту свободы». Нельзя мириться с нынешним «кровавым правительством», убеждает она.

Ее ДПН находится в непростом положении. До сих пор она всегда заявляла о неприемлемости вооруженной борьбы и тем не менее столкнулась с преследованиями со стороны правительства. Президент Эрдоган называет ее длинной рукой РПК и не желает даже разговаривать с депутатами от ДПН. Партия оказалась в изоляции. За прошедшие месяцы аресту подверглись 24 мэра-курда, а также оппозиционные журналисты и представители интеллигенции.

«До 7 июня мы вели диалог, однако Эрдоган его прервал, – говорит Юксекдаг. – У нас был шанс восстановить мир, но для ПСР он означал поражение, поскольку, по мнению Эрдогана, угрожал системе президентской власти». При этом решающее значение для будущего Турции имеет укрепление парламентской системы, убеждена Юксекдаг. Единственное, чего хотели курды, – это административная реформа, в результате которой центр делегировал бы небольшую часть власти правительствам на местах. «ДПН – это демократическое пространство между правительством и РПК, – говорит Юксекдаг. – Эрдоган его разрушает. Логично, что курды снова поворачиваются к РПК». Она горько улыбается.

Эрдоган противится курдским усилиям по созданию автономии не только внутри-, но и внешнеполитическими средствами. Недавно президент Автономного региона Иракский Курдистан анонсировал референдум по вопросу о собственном государстве. Ничто не тревожит турков так, как курдское квазигосударственное формирование Роджава на севере Сирии. Там сирийская «рука» РПК – «Отряды народной самообороны» (YPG) пытаются создать сплошной курдский коридор.

На передней линии фронта в Турции теперь сражается близкое к РПК «Отечественное революционное молодежное движение» (YDG-H). Они создают мины-ловушки, закладывают обычные мины, воюют в качестве снайперов.

У 19‑летней Ренгин очень красивый голос, и она возглавляет новое подразделение YPS. Она тоже вернулась на свою старую родину из Стамбула. Она ранее участвовала в боях в Джизре, Суруче и Силопи. Кроме того, летом она провела две недели в учебном лагере РПК в Джизре, хотя официально связи между YPS и РПК нет. В иракский регион Кандиль приехали пять инструкторов из штаб-квартиры РПК, их задача – обучить 300 человек. Вопрос в том, насколько они манипулируют молодежью в своих целях.

«Моя мечта – жить в свободной стране, – говорит Ренгин. – Мы хотим, чтобы эта земля была нашей». Девушка усаживается со своим автоматом Калашникова к огню в Доме молодежи, сегодня у нее ночное дежурство.

Эрдоган обещал до весны «зачистить от террористов все районы города». РПК, со своей стороны, запланировала на весну масштабное наступление. Многие в регионе полагают, что опытные боевики РПК с Кандиля придут в города и что бои между турецкими властями и курдской молодежью – это всего лишь проба сил. Ни правительство, ни РПК не выказывают желания вернуться к мирному процессу.

На следующее утро Ренгин и другие, вооружившись ледорубами, принимаются выковыривать булыжники мостовой, чтобы построить очередную баррикаду. Трудятся под музыку. Всякий раз, когда они появляются со своей тачкой на перекрестке, раздаются выстрелы. Когда однажды пуля ударяется совсем близко, они удивленно смеются, как если бы кто-то послал мяч в глубокий аут.

Печатается в сокращении