— Почему в декабре 2013 года правительство не использовало шанс вступить в диалог с демонстрантами на Майдане? Тогда протесты только начинались и большей частью их участников были просто мирные студенты.

— Майдан с самого начала опирался на радикальные силы. Когда 29 ноября студенты заявили, что собираются прекратить свою акцию, к ним присоединились те политические активисты, которые до этого протестовали на площади Европы. А они были агрессивны и с самого начала призывали идти на штурм правительства. И уже 29 ноября мы видим на площади первые знамена «Правого сектора» — а там в это время собралось до 350 активистов этого движения.

— Первая попытка разогнать демонстрантов была предпринята 30 ноября 2013 года, когда милиция силой очистила площадь. После этого демонстрации в центре Киева приняли массовый характер.

— Это произошло не по моему приказу. Я всю неделю не выходил из министерства, дневал и ночевал на работе. Вечером накануне всех этих событий мне позвонил руководитель СБУ и сказал, что теперь, по его мнению, слава богу, все закончилось. На площади тогда было еще человек 500. И мэрия решает, как это бывает обычно в это время, поставить на следующий день на Майдане огромную новогоднюю елку. Я тогда сказал Попову (Александр Попов — глава Киевской городской государственной администрации, отстранен от должности в декабре 2013. — «Профиль»): «Не делайте этого!» После мне напрямую звонит уже Левочкин (Сергей Левочкин — глава администрации президента Украины до 17 января 2014 года. — «Профиль») с просьбой помочь Попову установить елку. Я и ему ответил, что сейчас этого делать ни в коем случае нельзя, нужно дождаться, пока протестующие сами не разойдутся. Кроме того, я дал прямое распоряжение начальнику киевской милиции генерал-лейтенанту Валерию Владимировичу Коряку, который непосредственно руководил подразделениями милиции, ни в коем случае не пытаться установить эту елку и о любых своих решениях прежде всего сообщать мне. Потом поехал домой. И когда на следующий день я включил в шесть тридцать утра новости на пятом канале, увидел, что произошло.

— Милиция очистила площадь от демонстрантов, по-видимому, чтобы установить елку.

— Это была провокация. Президент тут же мне позвонил и спросил, что произошло. Я набрал шефа киевской милиции, который там на месте отвечал за оперативную работу: «Ты соображаешь, какую ответственность ты взял на себя?!» Уверен, что без поддержки на самом верху он бы не осмелился этого сделать. Думаю, тогдашний шеф администрации президента Сергей Левочкин все это устроил. А за ним стояли люди Дмитрия Фирташа. У них были свои интересы в этом.

— То есть вы намекаете, что Левочкин и Фирташ хотели свалить Януковича? Левочкин вскоре после этого вышел из президентской Партии регионов. А потом на площадь вышли уже десятки тысяч, готовность применить силу резко возросла — пока все не достигло трагического апогея в феврале. Кремль все время требовал от Януковича жесткого ответа на Майдан. Но вы действовали нерешительно?

— Мы все еще искали политического решения проблемы. В первой декаде февраля мы собрались вместе с генеральным прокурором и лидерами оппозиции Яценюком и Тягнибоком и обсуждали очередную, третью по счету амнистию. Перед этим я передал послам западных стран, что на Майдане уже появилось оружие. Мы сняли это на видео. Оно попало туда из Молдавии через Одессу, за этим стояли организованные преступные группировки. Оружие хранилось на пятом этаже в Доме профсоюзов у «Правого сектора». Там же были емкости с бензином для изготовления бутылок с коктейлем Молотова. Но на послов западных стран все это не произвело никакого впечатления. И к этому времени мы уже потеряли первых двух милиционеров.

— Милиционерам к этому времени уже выдали огнестрельное оружие?

— Нет. На протяжении всего кризиса, вплоть до 20 февраля, у всех подразделений, стоявших на Майдане, не было огнестрельного оружия. Стоит также отметить, что на совещании с участием Януковича, министра обороны и главы СБУ я говорил, что наших сил недостаточно сразу и на охрану правительственных зданий, и на нейтрализацию Майдана. Нужны были войска для охраны правительственного квартала. В конце концов такое решение было принято, но по факту исполнено оно не было, ни одно армейское подразделение в Киев не прибыло. Нужно также учитывать, что другая сторона к этому времени уже была вооружена и располагала хорошо структурированными «группами самообороны», куда входили опытные ветераны афганской войны, радикалы, прошедшие специальную подготовку в военизированных лагерях, многие из них скрывали лица под масками. Мои люди были дислоцированы выше Майдана, в их задачу входила охрана правительственного квартала. 18 февраля активисты Майдана выдвинулись на улицу Липская. Они бросали булыжники с мостовой, разбивали витрины, поджигали милицейские машины. В это время мне позвонил новый шеф президентской администрации (Андрей Клюев занимал пост главы администрации президента Украины до 26 февраля 2014 года. — «Профиль») и сказал, что радикалы штурмуют центральный офис Партии регионов на Липской. И попросил меня помочь вывести находящихся там сотрудников. Быстро пробиться на Липскую правоохранителям не удалось из-за того, что наши силы были заперты в правительственном квартале. Но понемногу нам удалось оттеснить толпу обратно в сторону Майдана. На Липской к тому времени, к сожалению, уже было убито два человека, обычных сотрудников офиса Партии регионов.

— Но ваши бойцы «Беркута», скорее всего, были вооружены. Также как и бойцы «Омеги», которые были в Октябрьском дворце. Так же как и люди из «Альфы», которые были задействованы уже ночью...

— Еще раз объясню, все бойцы «Беркута», милиции и внутренних войск, которые были задействованы на охране общественного порядка на Майдане, не были вооружены огнестрельным оружием. После того как у нас появилась информация о наличии оружия у протестующих, о чем мною лично были уведомлены и все послы ЕС и США, в резерв сил правопорядка были приданы спецподразделения внутренних войск «Омега», которые были вооружены. Они не стояли на Майдане, а были в резерве и в случае применения огнестрельного оружия протестующими могли быть задействованы командующим внутренних войск по принципу работы антиснайперов. Спецподразделение «Альфа» находилось в подчинении СБУ, это, собственно, их структурная единица, а не МВД, поэтому об их действиях мне судить сложно.

Возвращаясь к вопросу о тех подразделениях, видеокадры действий которых в районе Октябрьского дворца широко растиражированы в интернете, хотел бы отметить следующее. Вы должны понять: «Омега», «Беркут», «Альфа» — все эти ребята не знали и не могли наверняка знать друг друга, они прикомандированы из разных регионов страны, и если, предположим, кому-то захотелось бы осуществить провокацию под камеры, сделать это в суматохе уличных беспорядков довольно просто. Если у общества есть вопросы, то единственным способом получить ответы является объективное и непредвзятое следствие. Что и должно быть сделано. К слову, насколько мне известно, проверка координатора спецподразделения «Омега» Асовелюка нынешними властями проводилась, и никаких подозрений в неправомерных действиях ему предъявлено не было, и даже было предложено повышение по службе.

— 20 февраля в первый раз пролилась кровь. Кто виноват в этом?

— Здесь обязательно нужно уточнить, что первые погибшие среди милиционеров появились не 20 февраля, а 18 и 19 февраля, за эти два дня мы имели 14 убитых и 86 раненых. По словам шефа киевской милиции, который позвонил мне утром 20 февраля, вооруженные активисты Майдана целенаправленно стали стрелять в милиционеров, и они отступили на улицы Грушевского и Институтскую. Я отдал приказ покинуть улицы и зайти внутрь административных зданий в правительственном квартале. Мы просто реагировали на ситуацию. Позвонив президенту, я объяснил свое решение.

— Так кто же тогда стрелял, на чьей совести все эти трупы?

— Все произошедшее тогда нужно тщательно и полностью расследовать и наказать виновных, иначе у Украины не будет будущего. Было найдено достаточно улик и доказательств — следы от пуль на деревьях, рекламных щитах. Однако они были при нынешних властях спилены и уничтожены. Врачи, которые оперировали жертв обстрела, вынули пули и готовы были передать их следователям. Но генпрокуратура тогда сказала, нам это не нужно. А ведь нет ничего проще, чем установить, из какого оружия были произведены выстрелы. Все оружие правоохранителей отстрелено, образцы боеприпасов хранятся в пуле-гильзотеке. Если выстрелы произведены из официального оружия МВД — легко установить, кому оно выдавалось. А если оружие другое, необходимо искать, откуда оно взялось на Майдане. Это очевидные для любого правоохранителя вещи, но они не интересны нынешним властям. Как вы думаете, почему? Я вам скажу: этот переворот был подготовлен внешними силами и готовился давно. Он должен был произойти только в 2015 году, к новым президентским выборам. Но потом эти силы воспользовались удобным моментом после отказа от ассоциации с ЕС. Ну а революции нужны свои «святые жертвы», мученики.

— А потом начались переговоры Януковича с оппозицией и немецким, польским и французским министрами иностранных дел...

— Янукович позвонил мне в ночь на 21 февраля и сказал: «Мы тут ведем серьезные переговоры. Есть какие-то пожелания с твоей стороны?» Я ему ответил: «Задайте всем им один-единственный вопрос: «Как разоружить радикалов на Майдане?» Я еще раньше говорил Яценюку: «Вы же уже не контролируете там радикалов». И он действительно признал, что в лучшем случае он контролирует процентов 30 демонстрантов. «Уведите этих людей (тех, кто действительно протестует мирно) с Майдана на площадь перед Михайловским собором, — сказал я ему. — Мы воспользуемся этим, чтобы зачистить Майдан от вооруженных радикалов». Но он на это не пошел.

— Ну это можно понять. Что произошло 21-го, когда Янукович бежал?

— Около 10 я услышал, что соглашение с оппозицией парафировано — и одновременно с этим на Майдане раздались призывы собирать там максимально много народа. И что готовится штурм правительственных зданий. Я проверяю всю эту информацию. Она соответствует действительности. После этого пробую дозвониться до Януковича.

Тогда я поехал в здание правительства к исполняющему обязанности премьер-министра Арбузову и позвонил президенту оттуда по правительственной связи. Я ему сказал, что на Майдане уже снова собралось тысяч десять. Он спрашивает меня: «Что ты думаешь надо делать?» Я отвечаю: «Если они пойдут на штурм, у нас есть право открыть огонь. Напомню, милиция к этому времени отошла с улиц и была введена в административные здания правительственного квартала, и только тогда мною был отдан приказ о выдаче огнестрельного оружия. Но так как все это время не было приказа стрелять, то теперь в этом уже и нет никакого смысла». Янукович ответил: «Дай мне 40 минут».

— Он перезвонил?

— Когда я вышел в коридор, мой помощник сказал мне, что положение обострилось. Нам нужно уезжать. Вооруженные колонны уже шли в нашу сторону. После этого я еще раз набрал Януковича. И он мне снова: «Что ты считаешь нужно делать?» Я сказал ему, что я бы отдал приказ отходить из Киева в сторону Донецка. И чтобы он лично продублировал бы этот приказ. Президент ответил: «Согласен с тобой. Другого варианта нет». Моими последними словами тогда были: «До встречи в Донецке».