Картина жуткая. Однако пророссийские бойцы, контролирующие село в 40 км к юго-востоку от Донецка, находят ее потешной. Ополченец с плохими зубами, которого за приземистую фигуру прозвали Малыш, говорит: «Он заслужил такую смерть, он воевал на стороне киевской хунты».

Малыш обвязал вокруг запястья черную ленту с молитвой — она должна уберечь его от смерти и ран. Такая же есть и у многих украинских военных. Но это все, что объединяет врагов. Для Малыша украинские военные и бойцы — «фашисты». Такое мнение тиражирует московская пропаганда. Офицеры украинской армии и участники добровольческих формирований, в свою очередь, называют противников исключительно «террористами».

Страх, взаимное недоверие и пропаганда Киева и Москвы делают маловероятным скорое наступление мира на востоке Украины. В первую неделю после подписания минского соглашения много говорилось о телефонных разговорах Владимира Путина и украинского президента Петра Порошенко, и мало — о том, что думают люди, живущие там.

В первую неделю перемирие было хрупким. В городе-миллионнике Донецке периодически случались перестрелки. А на подступах к портовому Мариуполю, что на юго-востоке, стояли пророссийские повстанцы на танках и с гаубицами. Многие из офицеров были раздосадованы, что не могут начинать наступление. В осажденном городе, куда он приехал в форме, президент Порошенко заявил: «Нашу украинскую землю мы не отдадим никому!»

Люди на Донбассе по обе стороны окопов хотят, чтобы в их регионе, наконец, установился мир. Усиливаются разочарование и ненависть к политикам, будь то в Москве, Киеве или Брюсселе. Умными не назовешь действия ни одной из сторон: правительство Украины наводняет отвоеванные территории украинским патриотизмом, хотя у многих на востоке страны это лишь усиливает нелюбовь к киевским властям. А сепаратистам не удалось даже в их Донецке сделать так, чтобы 1 сентября в школах снова начались занятия. Регион погружается в хаос, ситуация в экономике плачевная, население уже никому не верит.

В Новокатериновке с ее пятьюстами жителями, где до 12 сентября еще висел труп танкиста, каждый четвертый дом сгорел или пострадал от артиллерийского обстрела. Ответственность за разрушения лежит на сепаратистах, атаковавших украинские части в селе. Но симпатия большинства жителей на стороне повстанцев.

Татьяна живет на Комсомольской улице. Она слышала, будто пьяные украинские военные в соседнем селе насиловали малолетних детей. Ей рассказала об этом подруга, той — знакомая, тоже услышавшая эту историю уже от своей подруги. Российское телевидение, которое здесь смотрят все, охотно тиражирует такие страшилки. Но больше всего Татьяну волнует, когда ее сын Артем сможет снова пойти в школу и где взять деньги, чтобы вставить в окна новые стекла и закупить на зиму уголь, цены на который выросли вдвое.

Явное неприятие киевских властей объясняется, в частности, тем, как украинские военные обращались с жителями села, когда несколько недель контролировали эту территорию. Многим жителям они казались вражескими оккупантами. «Я никогда не возьму в руки оружие. Но украинцы заподозрили, что я пророссийский шпион, увезли и допрашивали в подвале», — рассказывает Николай Кузнецов. До войны он красил автомобили, сегодня найти работу не может. К счастью, его домишко не пострадал, не считая пары следов от осколков гранат. По словам Кузнецова, украинских военных возмутило, что он плохо говорит по-украински, и что его фамилия заканчивается на «-ов», а не на «-о». «Я больше не хочу жить под властью Киева», — говорит он.

В большинстве сел и городов Донбасса становится очевидным: ни украинцы, ни русские не смогли заручиться доверием населения. Какая бы из сторон ни контролировала тот или иной кусок земли в течение нескольких недель, ей не удавалось предложить жителям модель, обещающую лучшее будущее.

В наибольшей степени это проявляется в Славянске, расположенном на северо-западе Донбасса. В подвале своего разрушенного дома Марина Пелепишко пытается успокоить двухлетнего сына Никиту: здесь они отсиживались три недели, пока украинская артиллерия превращала в руины почти все дома в поселке Семеновка на окраине города. С тех пор, рассказывает мать, мальчик начинает плакать каждый раз, когда поблизости хлопает дверца автомобиля.

Промышленный город Славянск с апреля 2014 года 85 дней находился в руках пророссийских сепаратистов. В начале июля его заняли украинские военные. Почти 120 тысяч жителей особенно пострадали от войны. С другой стороны, у них есть возможность сравнить, кто лучше управляет городом.

Заместитель мэра Дмитрий Сиваш — тот человек, который до, во время и после власти сепаратистов старался, чтобы жизнь в Славянске не останавливалась несмотря ни на что. В своем скромном кабинете под номером 303 в городской мэрии он говорит: «Надеюсь, Восточная Украина избежит судьбы Приднестровья — своего рода ничейной территории, полностью зависимой от Москвы, но непризнанной международным сообществом». Сиваш убежден: «Славянск должен оставаться украинским». Вот только жители смотрят на этот вопрос очень по-разному, сетует он.

Это в его кабинете сепаратисты неделями держали под арестом тогдашнюю начальницу Сиваша, популярного мэра Славянска Нелю Штепу. Теперь киевские власти будут ее судить — она якобы сотрудничала с сепаратистами. Многие в мэрии говорят об «охоте на ведьм» и о «чистках, которые не всегда затрагивают тех, кого надо».

К местным журналистам недавно наведались сотрудники украинских спецслужб и депутат националистической партии «Свобода». Незваные гости хотели проверить представителей прессы на патриотизм и припугнуть. Во всем городе скамейки в парках, перила мостов и опоры ЛЭП окрашены в желто-синие цвета украинского флага. Такая раскраска призвана затушевать тот факт, что у повстанцев здесь по-прежнему много сторонников. Их предводителем был полковник ФСБ в отставке, известный как Игорь Стрелков, по паспорту — Гиркин. Стрелков хотел сделать Славянск витриной Новороссии, как российские националисты называют восток и юг Украины.

Стрелков не останавливался перед жесткими мерами: он отдал под расстрел двух своих командиров, попавшихся на мародерстве, закрыл ночные клубы, запретил азартные игры, а под конец и мат — «потому что мы служим Господу». В одном приказе, который был вывешен, Стрелков сослался на указ Сталина. Стрелков и по сей день импонирует тем, кто верит, что их жизнь наладится тем скорее, чем более авторитарной будет власть. Таких немало, особенно среди 40 тысяч пенсионеров и многочисленных безработных.

Но большинство жителей быстро пресытились мессианскими речами Стрелкова. И многие из тех, кто поначалу симпатизировал сепаратистам, сейчас рады, что их город снова контролируют украинцы.

Из окна своего кабинета Сиваш видит памятник Ленину. На шее у вождя революции и основателя Советского Союза повязан сине-желтый флаг Украины. Это компромисс между сторонниками Киева и сочувствующими сепаратистам. Ленину позволили остаться на площади перед мэрией, но теперь у него вид до определенной степени украинский, а не советский. «Так нам удалось пока что сохранить мир и обеспечить спокойствие», — говорит Сиваш.

Пожалуй, основное ударение здесь падает на «пока что».

Перевод: Владимир Широков