Президентство Зеленского не будет означать какого-либо существенного сдвига в экономической политике. По факту он очень ограничен в свободе действий. Это известный феномен, испытанный многими странами–сателлитами Евросоюза. Избирать можно кого угодно, хоть неокоммунистов, хоть неолибералов, как, например, происходило в Болгарии, все равно получишь правительство, которое будет придерживаться более-менее однообразной конвенциональной экономической политики, во многом детерминированной внешними факторами. Например, рамками бюджетного дефицита, потолка госдолга, а в случае со слабыми восточноевропейскими странами ЕС и Украиной еще и ограничениями внешних невыборных структур (Еврокомиссии и МВФ соответственно).

Зеленский будет зажат в рамках politics without policy, policy without politics (политики без политики, политика без политиков). И будет вынужденно опираться на указания экономистов-технократов, причем зарубежных. Еще в конце прошлого года Киеву удалось договориться о новой программе МВФ, по которой страна сможет получить $3,9 млрд в течение следующих 14 месяцев. Чтобы обеспечить внешнее финансирование, Порошенко пришлось в очередной раз проиндексировать тарифы на газ для населения (на 26% с 1 ноября 2018-го). При этом поддержка домохозяйств субсидиями была резко сокращена. Это во многом и подорвало его поддержку среди избирателей и лишило шансов на переизбрание.

Теоретически Зеленский может отказаться от программы МВФ и дальнейшего роста тарифов на газ для населения. Такую популистскую повестку, например, выдвигала Юлия Тимошенко. Однако это будет означать не только отказ в кредитах МВФ, но и фактическое отрезание Украины от любого внешнего финансирования, так как ставка по внешним займам в отсутствие консенсуса с МВФ станет запретительно высокой.

В узких рамках МВФ

В целом текущая программа МВФ для Украины не содержит каких-либо прорывов, скорее это заплатка из серии «день простоять, да ночь продержаться». Основа – держать дефицит бюджета в рамках приличий (2,3% ВВП в 2019-м), сокращать высокий уровень госдолга, контролировать инфляцию. Азы макроэкономической стабилизации, не более. Восстановительный (после жесточайшего провала 2014–2015) рост ВВП ограничен 3%, причем даже этот уровень вряд ли будет достигнут в 2019-м.

Демографическая структура населения вкупе с унаследованной от СССР пенсионной системой привели к тому, что Украина тратит на пенсии больше, чем любая другая европейская страна, – 11% ВВП (30% населения – пенсионеры). Принятая под давлением МВФ в 2017-м пенсионная реформа (сдвиг возраста выхода на пенсию в диапазон 60–65 лет в зависимости от стажа) несколько выправляет ситуацию, но вопроса дефицита Пенсионного фонда не решает.

Другая проблема, с которой украинцы столкнутся практически сразу после выборов, очередное повышение цен на газ (на 15% с 1 мая). МВФ настаивает на полной либерализации цен на внутреннем энергетическом рынке с 2020-го (повышение еще примерно на 20%), то есть на выравнивании цен на газ до импортного паритета. Все социальные последствия повышения цен достанутся уже новому «слуге народа» – Зеленскому.

При этом чисто технически повышение тарифов на газ – одна из самых простых в исполнении мер в рамках экономической реформы, хотя и очень болезненная для населения. Все другие гораздо сложнее, вроде создания эффективного антикоррупционного суда, рынка земли или создания разделенных по функциям газовых компаний. Скорее всего, прогресс в этой области будет таким же ограниченным, как и при Порошенко.

В МВФ не рассматривают какие-либо перспективные направления долгосрочного экономического развития Украины. Теоретически это могло бы быть расширение производства аграрной продукции, прежде всего зерновых. Отчасти этот процесс уже идет, доля продукции растениеводства в украинском экспорте увеличивается. Помогают относительно высокие цены на продовольствие, индекс цен на зерновые FAO вырос с 85,5 в 2000 году до 165 в 2019-м. При этом в стране существует большой потенциал роста производства, который по тем же зерновым оценивается Украинской аграрной конфедерацией как почти двукратный. Впрочем, все это опять же требует многомиллиардных инвестиций. А последние придут только в страну с адекватной экономической политикой и благоприятным бизнес-климатом, до чего еще далековато.

Транзитные проблемы

Впрочем, на этом сложности не кончаются. В 2019 году истекает контракт «Газпрома» с «Нафтогазом» о транзите российского голубого топлива через территорию Украины. При этом альтернативный транзитный маршрут «Северный поток-2» и вторая ветка «Турецкого потока» будут введены в эксплуатацию с начала 2020-го. В целом это означает, что украинский транзит если и не обнулится (нового контракта пока нет), то может очень существенно сократиться уже через несколько месяцев. МВФ, кстати, этот риск фактически не рассматривает.

При этом деньги «Нафтогаза» за транзит российского газа – серьезный источник доходов бюджета. В случае отказа России от транзита газа через территорию Украины только прямые ее бюджетные потери составят около 3% ВВП (выпадение около 15% бюджетных доходов). Это суммы, вполне сравнимые с объемом помощи МВФ, выпадение доходов в размере 3% ВВП вполне может ввести экономику в рецессию. Поэтому очевидно, что в ближайшие месяцы Россия будет иметь очень серьезный рычаг влияния на политику Киева. Остается только надеяться, что он будет использован для того, чтобы способствовать урегулированию конфликта на Украине.