Сможет ли медицинская напасть из Китая спровоцировать новый экономический кризис

Китайский синдром

Один из самых фатальных прогнозов дали эксперты агентства Moody's – в докладе, подготовленном подразделением Moody's Analytics (представлен в конце января), говорится, что последствия от распространения вируса могут оказаться сопоставимы с кризисом 2008–2009 годов и даже с Великой депрессией 1929–1933-го. Главный экономист Moody’s Capital Markets Research Джон Лонски нагнал еще больше страха, предположив, что в случае пандемии, аналогичной «испанке» 1918 года, в распоряжении правительств будет меньше рычагов, чем в случае простого экономического кризиса.

В Китае объяснили резкое увеличение смертности от коронавируса

Центробанк и Счетная палата тоже говорят о возможных негативных последствиях, но сдержанны в высказываниях и избегают конкретных оценок.

Первыми на вспышку вируса, разумеется, отреагировали биржи: с начала года фондовые индексы Поднебесной снизились более чем на 7%. К концу января падение затронуло европейские рынки. Тревога спекулянтов и экономистов понятна, ведь эпидемия ударила по одной из крупнейших экономик мира – доля Китая в глобальном ВВП, по оценке МВФ, превышает 19%, плюс страна обеспечивает до 40% роста мирового хозяйства.

Большая часть озвученных на сегодня негативных прогнозов – это попытки просчитать прямой ущерб от замедления китайской экономики. Пока цифры вырисовываются такие: если по итогам первого квартала 2020-го рост ВВП КНР притормозится с «нормальных» 6% до 4,5–4%, то рост мировой экономики должен замедлиться на 0,3–0,4 процентных пункта (п. п.). Вроде бы не так много, но если принять во внимание, что ожидаемый прирост глобального ВВП в этом году и так не ахти (по прогнозу Всемирного банка, он составит лишь 2,5%), то минус 0,4 п. п. является ощутимой потерей.

В зоне риска оказываются сферы транспорта и туризма (некоторые эксперты прогнозируют сокращение международного сообщения с Китаем более чем на треть), отдельные виды торговой деятельности, отрасли машиностроения, ориентированные на комплектующие китайского производства, и, конечно, поставщики сырья, в первую очередь углеводородов.

Аналитики определили влияние коронавируса на стоимость нефти

Китай – это крупнейший в мире импортер нефти, «переваривающий» до 14 млн баррелей в сутки, – сопоставимо с потреблением Германии, Великобритании, Франции, Испании, Италии, Японии и Южной Кореи, вместе взятых. По данным, озвученным агентством Bloomberg, к началу февраля спрос на нефть в КНР уже упал на 3 млн баррелей в сутки, или на 20% от общего объема потребления. «Это означает, что с рынка «уйдет» где-то 500–600 тыс. баррелей в сутки возможного спроса в годовом исчислении», – пояснил «Профилю» главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов.

Но это лишь базовые цифры, на которые, в частности, ориентируются участники картеля ОПЕК+ (они теперь планируют обсудить возможность еще большего сокращения добычи). При комплексной же оценке показатель потерь может вырасти до 1–1,5 млн баррелей в сутки по итогам 2020 года. А это полностью нивелирует весь ожидаемый прирост спроса.

Надежда на пятилетку

Даже если Пекину удастся решить проблему вируса к концу марта, то ряд негативных факторов будет иметь пролонгированное действие: торможение промышленного роста, снижение туристического потока и пассажирских перевозок. «Из-за карантинных мер население будет с опаской относиться к возможным перемещениям, это отразится и на мобильности граждан, и на интенсивности пользования различными видами транспорта», – пояснил Громов. Все это скажется на потреблении углеводородов.

Чума как двигатель прогресса

Пандемии смертельных болезней могут не только провоцировать кризисы, но и двигать прогресс. К середине XIV века экстенсивная европейская экономика, по сути, зашла в тупик. Рост населения опережал рост производительности труда в сельском хозяйстве, появление новых городов повышало спрос на продовольствие, в итоге Старый Свет все чаще страдал от голода. Кульминацией продовольственно-демографического кризиса стала эпидемия чумы, которая пришла в Европу в 1348 году.

В некоторых странах «черная смерть» истребила до половины населения, в Англии к 1349 году погибло около миллиона человек из 4 млн всего населения. После этого чума возвращалась в 1360–1362, 1369 и 1375 годах. Но чума привела к структурным сдвигам в европейской экономике. «Для тех, кто избежал ужасной смерти, жизнь в конце XIV и в XV веке уже не была такой тяжелой, как в прежние времена. Для многих крестьян наступило время новых возможностей и процветания…»  – так говорит «Оксфордская история Британии» (The Oxford History of Britain). А к концу столетия упадок сменился бурным экономическим ростом: нехватка рабочих рук породила спрос на свободных работников, наемный труд получил распространение и в городе, и в деревне. Дефицит рабочей силы стимулировал развитие технологий, он же приводил к упадку натурального хозяйства.

Есть, правда, обстоятельства, которые могли бы сыграть в обратную сторону, то есть стимулировать потребление нефти. Наступивший 2020 год – это год завершения 13-й пятилетки в Китае. И если официальный Пекин решит во что бы то ни стало добиться выполнения плановых показателей, ему придется в оставшиеся три квартала наверстывать упущенное, ускорять промпроизводство, наращивать показатели транспортной отрасли, строительства и т. д. Это поддержит спрос на моторное топливо и как следствие на углеводородное сырье. Впрочем, весьма вероятно, что власти Китая решат скорректировать планы 13-й пятилетки ввиду форсмажорных обстоятельств, что, естественно, отразится и на ожиданиях рынка, и на ценах на топливо.

ВОЗ дала официальное название новому штамму коронавируса

Собственно, о ценах: с начала вспышки коронавируса черное золото подешевело примерно на 20%. Максимум – $69 за баррель – был отмечен 5–6 января, а сейчас «бочка» стоит около $55. Такая динамика в конечном итоге может несколько оживить спрос в разных странах. «Если предположить, что цены на нефть до конца года останутся на нынешнем уровне или же продолжат снижение, то к концу года это может дать некий поддерживающий эффект спросу на нефть, а мировая экономика его воспримет к 2021 году», – рассуждает Алексей Громов.

Вообще, ряд экспертов полагает, что негативное влияние коронавируса на экономику будет не долгосрочным, а, возможно, ограничится лишь первым кварталом 2020 года. «Проблемы, связанные с вирусом, временные, а значит, их экономические последствия носят временный, а не структурный характер, – заявил «Профилю» главный аналитик ПСБ банка Денис Попов. – За торможением может последовать довольно динамичный рост, тем более что страны будут стараться смягчить последствия эпидемии, используя денежно-кредитные и бюджетные стимулы».

«Черный лебедь»

Но в данном случае речь идет о прямом ущербе, а главная угроза заключается в том, что вирус может стать «спусковым крючком» для начала глобальной экономической рецессии. Того самого мирового кризиса, о котором экономисты говорят последние пару лет. Предпосылки для таких опасений есть, полагает доктор экономических наук, директор Института стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев.

Во-первых, крупнейшая мировая экономика – США – находится в поздней стадии экономического цикла, т. е. в ближайшие годы ее ждет циклический кризис. Во-вторых, в американской, да и в мировой экономике наблюдаются те же проблемы, что были накануне катастрофы 2008 года. А именно: перекапитализация, то есть чрезмерное увеличение акционерных капиталов путем завышения стоимости активов. Если совсем просто, то стоимость ценных бумаг растет намного быстрее, чем прирост реального производства.

Создано приложение для проверки контакта с заражёнными коронавирусом

«В 2008–2009 годах мы подсчитывали отношение совокупной капитализации торгуемых компаний к номинальному объему ВВП в целом по миру, – рассказал Игорь Николаев. – Тогда это отношение было больше 110%, и сейчас около этого. Биржи в прошлом году били рекорды, в том числе российская – фондовые индексы у нас просто зашкаливали. В конечном итоге это выливается в перекапитализацию».

Чтобы надувшиеся пузыри стали лопаться, и нужен пресловутый «спусковой крючок», какое-то внезапное, «резкое» событие, последствия которого трудно просчитать. Подобные вещи еще принято называть «черными лебедями». В 1998 году таким «лебедем» стал финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, в 2008-м – ипотечный кризис в Соединенных Штатах. Теперь коронавирус?

Почему бы и нет, ведь даже автор термина «черный лебедь», философ и экономист Нассим Талеб среди прочих непредвиденных событий, способных обрушать экономики, называл вероятность эпидемий. Правда, он в своей книге рассуждал о глобальных эпидемиях и пандемиях вроде «испанки», унесшей, по разным оценкам, жизни 40–60 миллионов человек (это от 0,5% до 1% населения планеты). Жертв коронавируса, к счастью, на порядки меньше – ко второй декаде февраля погибло примерно 1110 человек, – но зато он ударил в очень больное место. Ведь Поднебесная сегодня едва ли не главный локомотив мирового экономического роста, и резкое неожиданное торможение китайской экономики – это серьезный фактор, способный деструктивно сыграть на многих рынках.

Так, в общем, и вышло: инвесторы, испугавшись рецессии, начали распродавать акции авиаперевозчиков, логистических и промышленных компаний. Подешевела нефть. Но цепной реакции в планетарном масштабе пока не случилось. И китайская, и мировая экономики устояли. Во многом это заслуга Пекина, развернувшего масштабные меры не только по локализации заболевания, но и по предотвращению возможного кризиса.

Джеки Чан пообещал миллион юаней за создание лекарства от коронавируса

«Китайский ЦБ поступил решительно – залил экономику деньгами и всячески показывает, что в случае чего готов продолжить, не остались в стороне и центробанки других стран, – поясняет главный редактор «Banki.ru» Владислав Коваленко. – Судя по графику, скорость распространения заражения скоро стабилизируется. Рынки понемногу забывают об угрозе эпидемии и переключаются на другие темы. Катастрофа, по всей видимости, откладывается».

Вопрос, на сколько. Николаев из ФБК уверен, что история с вирусом не окончена, сейчас «копится критическая масса», спекулянты выжидают, но могут начать «обвально выходить» из сырьевых и иных активов, тогда все посыплется. Станет коронавирус спусковым крючком для нового кризиса или «все обойдется», мы поймем в ближайшие три месяца, к лету ситуация должна окончательно проясниться.

Эпидемии будущего

Чем бы ни закончилась история с коронавирусом, в будущем подобные вызовы станут случаться чаще, и ущерб от них, в том числе экономический, будет все больше и больше. Таким прогнозом поделился с «Профилем» футуролог, глава представительства Университета сингулярности Евгений Кузнецов. Причиной ухудшения, по его мнению, станет глобальное потепление: «Вирусы и бактерии живут в больших экосистемах, в почве, и изменение климата очень сильно меняет их ареалы, поэтому ученые ожидают, что с дальнейшим потеплением число разнообразных эпидемий будет нарастать».

Один из факторов риска, касающийся нашей страны, – это разрушение т. н. скотомогильников, стационарных пунктов захоронения животных, павших от сибирской язвы. «Таких могильников по меньшей мере 15 тысяч. Куда попадут споры сибирской язвы, которые минимум 100 лет не погибают, и какие еще болезни повылезают из таящих снегов и грунта, неизвестно», – высказал опасение директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов НИУ ВШЭ Георгий Сафонов. Согласно докладу Росгидромета, только на территории Якутии находится более 200 стационарных мест захоронения животных, нарушение их герметичности при потеплении климата может повлечь за собой вспышки смертельно опасных эпидемий.

Риски российской экономики

Прямые последствия от замедления китайской экономики для РФ не так уж страшны. Как полагает главный аналитик ПСБ Денис Попов, есть риск более низких темпов роста реального ВВП (в официальном прогнозе – 1,7%). Вероятно, правительству придется усилить стимулирование внутреннего спроса через увеличение бюджетных расходов и усиление денежно-кредитных стимулов, в т. ч. продолжение цикла снижения процентной политики.

Что касается топливно-энергетического комплекса, то поставки нефти на китайский рынок идут по долгосрочным контрактам. Чиновники Минэнерго заверяли общественность и экспертов в том, что все обязательства по физическим объемам закупок КНР выполняются. Если не случится полноценного кризиса, объемы продаж нефти на внешний рынок практически не изменятся, но доходы от экспорта сырья снизятся из-за уже наблюдаемого падения цен.

Другой фактор риска, на который указал Кузнецов, – это глобализация. С каждым годом растет число авиарейсов, увеличивается количество путешествующих людей, туристов, соответственно, растут риски распространения болезней. Любая локальная вспышка может перерасти в пандемию. Причем если с атипичной пневмонией или коронавирусом нам в каком-то смысле повезло, потому что распространяются они относительно медленно, то появление вируса «типа гриппа с высокой заразностью и одновременно высокой летальностью» при нынешнем уровне глобальной связанности может привести к очень высоким потерям, как человеческим, так и экономическим. К слову, распространению «испанки» в начале ХХ века тоже способствовала глобализация, только фактором перемещения людских масс был не туризм, а Мировая война, событие глобального масштаба.

Еще один важный момент: КНР сейчас дает миру своеобразный мастер-класс по борьбе с эпидемиями. Китайцы действуют профессионально, эффективно, жестко, и это успокаивает в том числе рынки. Но, по замечанию Кузнецова, есть и другие страны, которые, случись что, вряд ли продемонстрируют такую же эффективность, например, Индия или Индонезия. Здесь живет огромное количество людей (та же Индия входит в топ крупнейших экономик мира), но эффективность госуправления в случае кризисных ситуаций может вызывать вопросы. А значит, при возникновении здесь аналогичной эпидемии риски значительно возрастут.