22.01.2001 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2001 года: "Идет охота на свиней"

Охота -- изысканнейшее времяпрепровождение. Охотиться можно на птиц, орлов и куропаток, рогатых оленей и львов. Но чтобы на свиней?Большой компанией мы поехали в известное охотхозяйство охотиться на кабанов и лосей. Некоторое представление о лосях у меня было -- благодаря рогам, которые украшали стену в дедовском кабинете. Зато знания о кабанах ограничивались исключительно художественной литературой. Охота предполагалась на снегоходах. Началось все хорошо. Но когда в чистом поле я увидел разъяренное мощное животное с клыками, которое неслось прямо на меня, я выжал такую скорость, что через некоторое время обнаружил себя мечущимся на снегоходе по территории военной части. Наперерез мне с криками: "Стой! Стрелять буду!" -- неслись защитники родины с автоматами. Самой большой моей глупостью было то, что я начал кричать: "Вы окружены! Сдавайтесь!" Только позднее я сообразил, что отправился на охоту в куртке военного пехотинца США, которую мне привез в качестве сувенира из Штатов Семен Аркадьевич. Военная часть оказалась глубоко засекреченной, с какими-то там новейшими ракетами. Короче, они решили, что я новый Руст. Только через три дня благодаря сумасшедшим усилиям шефа Семена Аркадьевича меня извлекли с Лубянки.
Услуга за услугу. У шефа Семена Аркадьевича есть дом в деревне в Новгородской области. В деревне есть председатель колхоза. У председателя колхоза -- мальчик, вьюноша, так сказать. А у вьюноши мечта поступить в МГУ на самый блатной факультет. По стечению обстоятельств, декан факультета оказался однокурсником и приятелем Семена. Так что без лишних усилий и больших денег деревенский увалень оказался зачислен на дневное отделение МГУ.
Председатель колхоза "Заря" Михаил Иванович несколько раз звонил и благодарил Семена Аркадьевича. Потом, помнится, даже прислал тушу теленка и целую батарею банок с соленьями-вареньями, взяв клятвенное обещание с Семена, что тот на Новый год приедет к нему в гости поохотиться.
Новый год-таки пришел. Причем не один, а с Михаилом Ивановичем, толстым рыжим мужиком лет пятидесяти с маленькими наглыми серыми глазками. Михаил Иванович возник на пороге матушкиной квартиры 2 января приблизительно с такой речью:
-- Елы-палы, они тут чай пьют. У меня там шашлык, водка стынут, а они тут...-- Он запнулся в поисках слова, которое точнее всего передало бы его возмущение мирным чаепитием с плюшками.-- Так,-- сказал Михаил Иванович, посмотрев на золотой будильник на жирном запястье,-- через два часа я за тобой, Аркадьич, заеду. Собирайся. А я пока к твоему боссу, Аркадьич, смотаюсь.
Проводив взглядом раздолбанный серый джип без породных знаков, мать отошла от окна, вздохнула и пошла искать дедову винтовку. От греха подальше (то есть от меня) винтовка была куда-то хорошо спрятана. Но вот весь вопрос: куда? Под супружеской койкой ее не было, за книжными шкафами и в кладовке тоже. Приставив стремянку, мать полезла на антресоли. Самым ценным, что она оттуда выловила, была французская сумочка из крокодила, которую мать давным-давно посеяла и по которой проливала крокодильи же слезы.
-- Боже мой! -- сказала мать, прочихавшись от пыли.-- Это она!
Сумочка была завернута в газету от 15 мая 1973 года.
Однако винтовки на антресолях не было. Нашлась она в пианино, куда Семен заглянул, уже просто чтобы позлить мать.
-- Значит, так,-- сказала матушка.-- Возьмешь с собой Ваню. Пусть он проветрится.
Все это недвусмысленно означало: меня отправляют "пасти" Семена Аркадьевича, чтобы простые деревенские нравы, сводившиеся в основном к чрезмерному потреблению алкоголя, не нанесли сокрушительный удар по его печени.
Мы с Семеном обменялись взглядами и вздохнули. Тут в передней залился трелью звонок -- то вернулся за своей человеческой добычей полнокровный Михаил Иванович. Из его джипа уже весело выглядывал шеф Семена Аркадьевича.
Дорога в деревню Ласточки Новгородской области прошла без приключений. Уже ночью мы подъехали к большому деревенскому дому. Навстречу нам вылетела целая свора полканов, которые тут же смолкли, увидев хозяина. Измученных долгой дорогой гостей накормили пельменями. Семен пытался сказать, что не пьет. Михаил Иванович спорить не стал. Со словами: "А кто пьет?" -- он маханул стакан водки. "А ты закусывай",-- доброжелательно открыл он впавшему в ступор Семену Аркадьевичу предками данную мудрость народную, показывая сосиской в рыжей шерсти на соленые грибки и огурчики. Через двадцать минут я отнес бесчувственного Семена на высокую кровать с подзором и пирамидой из пуховых подушек в кружевах.
На следующее утро нас с Семеном накормили куриной лапшой и посадили в председательский джип, предварительно сложив в багажник дедушкино ружье. Босс ходил по скрипучему снегу, бессвязно выкликая: "А воздух-то какой! Руки так и тянутся к ружью".
-- А ружье? -- спросил я.
Дорога петляла меж холмов, пока мы не свернули в чисто поле. В чистом поле стоял стог, к которому вела расчищенная трактором с утреца трасса. Перед стогом джип остановился, мы выползли под хмурое небо моей отчизны, разминая затекшие члены. Босс Семена опять сказал, что руки так и тянутся к ружью. На что Михаил Иванович отреагировал оперативно. Из-за стога он вывел большую грязно-белую свинью на веревочке. Свинья вполне миролюбиво посмотрела на нас.
-- Это что? -- спросил Семен, чью жестокую головную боль не смогли снять ни аспирин, ни кетанов.
-- Добыча! -- объяснил Михаил Иванович, весело подмигивая не то Семену, не то боссу, не то свинье, не то стогу, а может, всем одновременно.
-- Миша, ну пусть она хотя бы побегает по полю! А то это же убийство получается,-- сказал босс Семена Аркадьевича, доставая ружье из багажника.
Михаил Иванович отвязал свинью, но она продолжала спокойно стоять около стога. Было очевидно, что бежать по заснеженному полю в ее планы не входит.
-- Щас сделаем,-- сказал Михаил Иванович и пальнул из своего дробовика в воздух.
Свинья вздрогнула, мгновенно осознав, что эти представительные мужчины вовсе не так доброжелательны, как притворяются, и потрусила через поле. Босс палил что есть мочи, Семен стоял, держась за больную голову, Михаил Иванович кричал: "Давай ее!" Несколько зарядов в нашу Хавронью даже попало, снег обагрился кровью, но она тем не менее легко бежала по полю, как селянка, преследуемая распалившимся пастухом. Пастух, то есть босс, попытался и правда бежать за свиньей, но тут же увяз в снегу по колено. Ему оставалось только палить по удалявшейся, высоко вскидывая толстый зад, добыче.
-- Ну ничего,-- миролюбиво сказал Михаил Иванович, когда беглянка скрылась в лесу.-- Мы сейчас за снегокатами съездим и ее поймаем.
Экспедиция за снегокатами заняла еще час. На одном ехал Михаил Иванович с боссом. На втором -- мы с Семеном. Причем если мне это доставляло удовольствие, то Семен порывался соскользнуть с заднего сиденья и остаться в поле, на дороге, где угодно, только бы никуда не двигаться.
На снегоходах мы пересекли белую равнину. След кровавый стелился, как поется в песне о Щорсе, по сырой земле -- а именно через снега в лес. Довольно скоро он привел нас к полянке, где мы увидели снежное кровавое месиво. Нашей беглянки, однако, не было. Зато на полянку вел след трактора. Очевидно было, что кто-то нашу Хавронью словил раньше нас.
-- Это Васькин трактор! -- глубокомысленно сказал Михаил Иванович, рассмотрев след трактора.-- Больше некому. Поехали к Ваське! Ну какой гад, а? На казенную свинью руку поднял. Щас я ему...
Через полчаса мы подъехали к Васькиному дому. Хозяина не было. Зато хозяйка крутила на кухне банки с тушенкой.
-- Откуда мясо-то, а, Петровна? -- спросил председатель.
-- Дык хозяин принес.
-- А откуда принес?
-- А мне почем знать?
-- А тебе все надо знать, раз твой мужик по статье сядет. А он сядет -- я ему устрою. Моду взяли -- колхозных свиней резать! -- Гнев Михаила Ивановича казался вполне праведным, а тенорок взвился визгом. Если б я не знал предыстории, все было бы очень убедительно.
Под председателевы крики из недр дома возник хозяин.
-- Что, сухари уже сушишь? Узелок собираешь? Я вам покажу демократию, я вам покажу рынок, я вам покажу, как казенную скотину резать! -- горячился председатель, шагая по кухне.
-- Иваныч, ты, это...-- убедительно начал Васька и замолчал.
-- Чтоб завтра привел свинью ко мне во двор! Если, конечно, не хочешь в зоне оказаться! -- метал молнии деревенский громовержец.
-- Иваныч, дык у меня только полсвиньи. Вторую половину забрал Петька. Ну, Петька Хохол. Мы с Петькой были.
-- Ага! -- еще яростнее взвился Михаил Иванович.
На кухню к Петьке он ввалился как гестаповец, который имел точную информацию от старосты-суки, что здесь прячутся партизаны. Петькина баба, понятно, крутила тушенку, а голова невинно убиенной беглянки украшала широкую скамейку.
В доме Петьки концерт повторился один в один, даже с большим артистизмом. Петьке Хохлу под страхом зоны было велено привести завтра к председателеву дому свинью.
-- Все,-- радостно потирая руки, сказал председатель, усаживаясь на свой снегоход.-- А теперь -- обедать.
Семен взглянул на щедрый стол, накрытый рачительной хозяйкой, и заплакал. После обеда я отнес его на руках на высокую кровать с подзорами. Мне же еще была обещана баня.
Утром мы проснулись от веселого хрюканья. Прямо перед председателевым крыльцом стояли Петька и Васька -- каждый держал на веревке по свинье. На крыльце, как Кутузов перед Бородином, стоял веселый и бодрый Михаил Иванович. Он строго принял в свои сосисочки свинские веревочки и погрозил мужикам.
-- Ну что? -- Радостно потирая ладони, он зашел в избу.-- И, главное, в хозяйстве никакого убытку. Аркадьич, сам пристрелишь или хозяйка прирежет? Ты свое ружье так и не расчехлил.
Но увидев, как Семен схватился за голову, дал знак своей хозяйке.
-- Значит, вечером будет у нас шашлычок и...-- Он звучно щелкнул себя по толстой шее.

Услуга за услугу. У шефа Семена Аркадьевича есть дом в деревне в Новгородской области. В деревне есть председатель колхоза. У председателя колхоза -- мальчик, вьюноша, так сказать. А у вьюноши мечта поступить в МГУ на самый блатной факультет. По стечению обстоятельств, декан факультета оказался однокурсником и приятелем Семена. Так что без лишних усилий и больших денег деревенский увалень оказался зачислен на дневное отделение МГУ.

Председатель колхоза "Заря" Михаил Иванович несколько раз звонил и благодарил Семена Аркадьевича. Потом, помнится, даже прислал тушу теленка и целую батарею банок с соленьями-вареньями, взяв клятвенное обещание с Семена, что тот на Новый год приедет к нему в гости поохотиться.

Новый год-таки пришел. Причем не один, а с Михаилом Ивановичем, толстым рыжим мужиком лет пятидесяти с маленькими наглыми серыми глазками. Михаил Иванович возник на пороге матушкиной квартиры 2 января приблизительно с такой речью:

-- Елы-палы, они тут чай пьют. У меня там шашлык, водка стынут, а они тут...-- Он запнулся в поисках слова, которое точнее всего передало бы его возмущение мирным чаепитием с плюшками.-- Так,-- сказал Михаил Иванович, посмотрев на золотой будильник на жирном запястье,-- через два часа я за тобой, Аркадьич, заеду. Собирайся. А я пока к твоему боссу, Аркадьич, смотаюсь.

Проводив взглядом раздолбанный серый джип без породных знаков, мать отошла от окна, вздохнула и пошла искать дедову винтовку. От греха подальше (то есть от меня) винтовка была куда-то хорошо спрятана. Но вот весь вопрос: куда? Под супружеской койкой ее не было, за книжными шкафами и в кладовке тоже. Приставив стремянку, мать полезла на антресоли. Самым ценным, что она оттуда выловила, была французская сумочка из крокодила, которую мать давным-давно посеяла и по которой проливала крокодильи же слезы.

-- Боже мой! -- сказала мать, прочихавшись от пыли.-- Это она!

Сумочка была завернута в газету от 15 мая 1973 года.

Однако винтовки на антресолях не было. Нашлась она в пианино, куда Семен заглянул, уже просто чтобы позлить мать.

-- Значит, так,-- сказала матушка.-- Возьмешь с собой Ваню. Пусть он проветрится.

Все это недвусмысленно означало: меня отправляют "пасти" Семена Аркадьевича, чтобы простые деревенские нравы, сводившиеся в основном к чрезмерному потреблению алкоголя, не нанесли сокрушительный удар по его печени.

Мы с Семеном обменялись взглядами и вздохнули. Тут в передней залился трелью звонок -- то вернулся за своей человеческой добычей полнокровный Михаил Иванович. Из его джипа уже весело выглядывал шеф Семена Аркадьевича.

Дорога в деревню Ласточки Новгородской области прошла без приключений. Уже ночью мы подъехали к большому деревенскому дому. Навстречу нам вылетела целая свора полканов, которые тут же смолкли, увидев хозяина. Измученных долгой дорогой гостей накормили пельменями. Семен пытался сказать, что не пьет. Михаил Иванович спорить не стал. Со словами: "А кто пьет?" -- он маханул стакан водки. "А ты закусывай",-- доброжелательно открыл он впавшему в ступор Семену Аркадьевичу предками данную мудрость народную, показывая сосиской в рыжей шерсти на соленые грибки и огурчики. Через двадцать минут я отнес бесчувственного Семена на высокую кровать с подзором и пирамидой из пуховых подушек в кружевах.

На следующее утро нас с Семеном накормили куриной лапшой и посадили в председательский джип, предварительно сложив в багажник дедушкино ружье. Босс ходил по скрипучему снегу, бессвязно выкликая: "А воздух-то какой! Руки так и тянутся к ружью".

-- А ружье? -- спросил я.

Дорога петляла меж холмов, пока мы не свернули в чисто поле. В чистом поле стоял стог, к которому вела расчищенная трактором с утреца трасса. Перед стогом джип остановился, мы выползли под хмурое небо моей отчизны, разминая затекшие члены. Босс Семена опять сказал, что руки так и тянутся к ружью. На что Михаил Иванович отреагировал оперативно. Из-за стога он вывел большую грязно-белую свинью на веревочке. Свинья вполне миролюбиво посмотрела на нас.

-- Это что? -- спросил Семен, чью жестокую головную боль не смогли снять ни аспирин, ни кетанов.

-- Добыча! -- объяснил Михаил Иванович, весело подмигивая не то Семену, не то боссу, не то свинье, не то стогу, а может, всем одновременно.

-- Миша, ну пусть она хотя бы побегает по полю! А то это же убийство получается,-- сказал босс Семена Аркадьевича, доставая ружье из багажника.

Михаил Иванович отвязал свинью, но она продолжала спокойно стоять около стога. Было очевидно, что бежать по заснеженному полю в ее планы не входит.

-- Щас сделаем,-- сказал Михаил Иванович и пальнул из своего дробовика в воздух.

Свинья вздрогнула, мгновенно осознав, что эти представительные мужчины вовсе не так доброжелательны, как притворяются, и потрусила через поле. Босс палил что есть мочи, Семен стоял, держась за больную голову, Михаил Иванович кричал: "Давай ее!" Несколько зарядов в нашу Хавронью даже попало, снег обагрился кровью, но она тем не менее легко бежала по полю, как селянка, преследуемая распалившимся пастухом. Пастух, то есть босс, попытался и правда бежать за свиньей, но тут же увяз в снегу по колено. Ему оставалось только палить по удалявшейся, высоко вскидывая толстый зад, добыче.

-- Ну ничего,-- миролюбиво сказал Михаил Иванович, когда беглянка скрылась в лесу.-- Мы сейчас за снегокатами съездим и ее поймаем.

Экспедиция за снегокатами заняла еще час. На одном ехал Михаил Иванович с боссом. На втором -- мы с Семеном. Причем если мне это доставляло удовольствие, то Семен порывался соскользнуть с заднего сиденья и остаться в поле, на дороге, где угодно, только бы никуда не двигаться.

На снегоходах мы пересекли белую равнину. След кровавый стелился, как поется в песне о Щорсе, по сырой земле -- а именно через снега в лес. Довольно скоро он привел нас к полянке, где мы увидели снежное кровавое месиво. Нашей беглянки, однако, не было. Зато на полянку вел след трактора. Очевидно было, что кто-то нашу Хавронью словил раньше нас.

-- Это Васькин трактор! -- глубокомысленно сказал Михаил Иванович, рассмотрев след трактора.-- Больше некому. Поехали к Ваське! Ну какой гад, а? На казенную свинью руку поднял. Щас я ему...

Через полчаса мы подъехали к Васькиному дому. Хозяина не было. Зато хозяйка крутила на кухне банки с тушенкой.

-- Откуда мясо-то, а, Петровна? -- спросил председатель.

-- Дык хозяин принес.

-- А откуда принес?

-- А мне почем знать?

-- А тебе все надо знать, раз твой мужик по статье сядет. А он сядет -- я ему устрою. Моду взяли -- колхозных свиней резать! -- Гнев Михаила Ивановича казался вполне праведным, а тенорок взвился визгом. Если б я не знал предыстории, все было бы очень убедительно.

Под председателевы крики из недр дома возник хозяин.

-- Что, сухари уже сушишь? Узелок собираешь? Я вам покажу демократию, я вам покажу рынок, я вам покажу, как казенную скотину резать! -- горячился председатель, шагая по кухне.

-- Иваныч, ты, это...-- убедительно начал Васька и замолчал.

-- Чтоб завтра привел свинью ко мне во двор! Если, конечно, не хочешь в зоне оказаться! -- метал молнии деревенский громовержец.

-- Иваныч, дык у меня только полсвиньи. Вторую половину забрал Петька. Ну, Петька Хохол. Мы с Петькой были.

-- Ага! -- еще яростнее взвился Михаил Иванович.

На кухню к Петьке он ввалился как гестаповец, который имел точную информацию от старосты-суки, что здесь прячутся партизаны. Петькина баба, понятно, крутила тушенку, а голова невинно убиенной беглянки украшала широкую скамейку.

В доме Петьки концерт повторился один в один, даже с большим артистизмом. Петьке Хохлу под страхом зоны было велено привести завтра к председателеву дому свинью.

-- Все,-- радостно потирая руки, сказал председатель, усаживаясь на свой снегоход.-- А теперь -- обедать.

Семен взглянул на щедрый стол, накрытый рачительной хозяйкой, и заплакал. После обеда я отнес его на руках на высокую кровать с подзорами. Мне же еще была обещана баня.

Утром мы проснулись от веселого хрюканья. Прямо перед председателевым крыльцом стояли Петька и Васька -- каждый держал на веревке по свинье. На крыльце, как Кутузов перед Бородином, стоял веселый и бодрый Михаил Иванович. Он строго принял в свои сосисочки свинские веревочки и погрозил мужикам.

-- Ну что? -- Радостно потирая ладони, он зашел в избу.-- И, главное, в хозяйстве никакого убытку. Аркадьич, сам пристрелишь или хозяйка прирежет? Ты свое ружье так и не расчехлил.

Но увидев, как Семен схватился за голову, дал знак своей хозяйке.

-- Значит, вечером будет у нас шашлычок и...-- Он звучно щелкнул себя по толстой шее.

ИВАН ШТРАУХ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».