Архивная публикация 2005 года: "Открыто на реконструкцию"

На Бородинском поле состоялось сражение, со дня которого прошло более шестидесяти лет — красноармейцы задержали наступление вермахта на Москву. Хотя у немцев в этот раз впервые был бомбардировщик.«Ребята, там полно красных!» — заорал ефрейтор в серой немецкой

шинели и глубокой каске-котелке, увидев, что из-за холма выскочил отряд

красноармейцев.

Завязалась рукопашная. Оставив на земле нескольких убитых, немцы

ринулись форсировать речушку. Застрекотал пулемет. Несколько немцев и

красноармейцев упали убитыми. Остальные фрицы начали отступать под

натиском красноармейцев. «Слышь, парень, я сейчас сделаю вид, что

очнулся, и пристрелю вашего командира. А ты потом можешь меня прикладом

добить!» — сказал застреленному красноармейцу заколотый немец, которому

было скучно лежать без дела. «Хорошо», — согласился тот. Выстрелить

«убитый» немец так и не успел — у него перекосило патрон, однако

«мертвый» красноармеец все равно добил его прикладом.

Эту сцену наблюдали на Бородинском поле участники и зрители

реконструкции сражения, которое состоялось 64 года назад на этом месте

в середине октября. Поиграть в войну в выходной день на поле собралось

около 400 человек из нескольких десятков военно-исторических клубов

Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Петрозаводска, Киева и других

городов. Забаву организовал музей «Бородино» совместно с Федеральным

агентством по культуре и кинематографии, правительством Московской

области и Министерством обороны при участии Международной

военно-исторической Ассоциации.

Получилось масштабное зрелище, которое стало бы великолепной

массовкой для фильма про Великую Отечественную войну. В бою участвовали

танки и пушки (их предоставил Военно-исторический музей бронетанкового

вооружения и техники в Кубинке), мотопехота и даже один самолет,

раскрашенный под немецкий «Хейнкель-111» (прилетел с аэродрома в

Кубинке). Авиацию впервые задействовали на реконструкции. «Раненых»

вытаскивали симпатичные санитарки, не обращая внимания на стоны:

«Брось…»

Участие в игрушечной войне — бесплатное. Просто надо быть членом

одного из военно-исторических клубов. Клубы разделяются по интересам и

эпохам. Одни клубы играют только в рыцарей, другие — только в гусаров,

а третьи — в немцев и красноармейцев. В обычной жизни члены клубов —

студенты, бизнесмены, преподаватели, но все интересуются историей.

Руководителям клубов звонят из музеев, которые устраивают

реконструкции, и приглашают клуб на смотр. Специалисты-историки перед

выходом на поле участников сражения тщательно осматривают

обмундирование. Если выявят исторический анахронизм, то в бой не

пустят. Форму члены клубов покупают за свой счет. Немецкая в несколько

раз дороже красноармейской. Обмундирование вермахта — это «новодел»,

который в основном закупается в Европе. Брюки и френч, к примеру, стоят

$300. Столько же стоит и каска. А если учесть «обшивы» (орлы и

петлицы), ремень, пряжку, портупею, фляжку, противогазные бачки,

котелок, плащ-палатки, сапоги, то все обмундирование будет стоить

минимум $1000.

Советскую форму, как правило, переделывают из более поздней (образца

1943 года) — перешивают некоторые детали. Стоимость такого

обмундирования — около $300. Оружие у реконструкторов настоящее. Они

получают его на киностудии «Мосфильм» под залог паспорта. Стреляют

холостыми патронами. Все холодное оружие — муляжи. Но некоторые «бойцы»

умудряются проносить и настоящие штыки. Перед началом реконструкции

немцы и красноармейцы расписываются за технику безопасности. Хотя

травмы все равно случаются. Например, в прошлой реконструкции танкового

сражения в Кубинке, которую устраивали в начале осени, случилось три

контузии.

В клубах не только играют, но и изучают историю. «Наш клуб изучает

историю подразделения «Бранденбург», которое сформировалась в 1939 году

и занималось разведкой и диверсиями, — рассказывает участник

военно-исторического клуба «Бранденбург», представившийся Фрицем. —

Такой своеобразный немецкий «спецназ» времен Второй мировой. Помимо

истории, занимаемся физической подготовкой и осваиваем технику

рукопашного боя». Свой выбор между красноармейцами и солдатами вермахта

Фриц объясняет просто: «Скажем так — немцы мне ближе. И интереснее.

Это, наверное, нельзя назвать идеологией в чистом виде, но все-таки… К

тому же, на мой взгляд, германская форма более красивая». А еще Фриц

хочет исторической справедливости: «Обидно. Из года в год публике

выставляется историческая ложь. В 1941 году немцы выиграли Бородино.

Это я вычитал в некоторых исторических книгах».

Один исторический анахронизм так и не научились устранять: и немцы,

и красноармейцы общаются на одном языке — русском.

Александр Невзоров, депутат Госдумы, режиссер:

«Реконструкторы поражены нарциссизмом»

— Вам приходилось приглашать реконструкторов на съемки?

— Да. Чтобы снять историческую реконструкцию битвы в кино,

требуются большие деньги, порядка $800 тыс. Поэтому я пытался

снимать в некоторых сценах «реконструкторов». Это дешевле.

Пришлось все потом вытягивать на компьютере и переделывать. Они

просто ненастоящие. Не понимают, что делают.

— Зачем они вообще занимаются играми в войну?

— В так называемых реконструкциях участвуют люди, пораженные

нарциссизмом. В самой тяжелой форме. Они стремятся одеваться в

тех, кем хотят быть. Хотя среди них и попадаются вполне

приличные люди.

— Может быть, им просто не хватает романтики?

— Да нет в этом никакой романтики. На самом деле быть

настоящим воином сегодня нетрудно. Настоящим. Не игрушечным,

когда игра в войну — лишь прикрытие. В нашей стране для этого

существует масса возможностей. Например, на Кавказе, в Чечне.

Туда можно пойти служить по контракту. За это, между прочим,

даже деньги платят.

— Как вы относитесь к тому, что ради таких игр некоторым

людям приходится принимать образ врага?

— Я уже говорил, что по большей части — это нарциссизм.

Хотя, например, по части фашистов есть и убежденные. В основном

это маргиналы, не имеющие возможности стать настоящими

фашистами.

— Как к таким реконструкциям должно относиться государство?

Поощрять? Запретить?

— А как оно должно относиться к стрип-барам? Травести-шоу?

Подобные вещи не имеют никакого отношения ни к истории, ни к

правде. Это все равно только «поигрушки».