10.12.2007 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "По разные стороны"

Варианты вечного; постой, паровоз, расскажите, колеса; особенности национального эпатажа; гитара или стетоскоп?Анна Борисова. Там
«Колибри»
С ростом благосостояния устойчиво усиливается интерес к жизни после смерти. Уже есть «Империя ангелов», «Элемент крови», «Минус ангел» и прочие потусторонние штучки. Идея «Там» проста и оригинальна, как «Колобок» или сказка о репке. Ночь, аэропорт, немногочисленные пассажиры — разочарованная стервозная дамочка средних лет, красавицамулатка с малышом, возвращающаяся с сексуальной сибирской вахты, старый маньчжур, озабоченная парочка молодоженов… Разномастная публика в ожидании своих рейсов коротает время в баре. У молодого шахида и его расчетливого наставника глобальные замыслы, но стройные планы нарушены — и все случайно оказавшиеся «здесь и сейчас» оказываются «там». Это прелюдия, потому что после взрыва, собственно, и начинается сюжет. Тропинка туда у каждого своя, сугубо индивидуальная. Каждая главка — поминутное и даже посекундное отбытие, прибытие и пребывание. Каждой душе, в том числе собачьей, воздается не только по делам и помыслам ее, но и по вере: во что верила — то и обрела. Загробная жизнь, так сказать, в самом широком конфессиональном и интеллектуальном ассортименте: для православных, буддистов, мусульман, для грешных и невинных, для прагматиков и рефлектирующих скептиков, для правдоискателей, циников, мерзавцев... Чтобы прикинуть варианты можно было еще на этом свете. Несмотря на обилие штампов и банальностей, чтение любопытное.

Алексей Вульфов. Повседневная жизнь российских железных дорог
«Молодая гвардия»
Кто бы мог подумать, что история железной дороги настолько увлекательный предмет! И все благодаря автору, фанатику этого вида транспорта, председателю Всероссийского общества любителей железных дорог. К примеру, почти сразу после открытия Николаевской «чугунки» паровозную прислугу товарного поезда во время вынужденной остановки в буквальном смысле волки съели: специальных будок машиниста тогда еще не придумали, бедняги отбивались горящими головешками, пока огонь в топке не потух. А всего несколько лет назад, уже в начале нового тысячелетия, неподалеку от Тосно скоростной экспресс Хельсинки—Москва в 65 км от Невского проспекта сбил медведя. А ведь были времена, когда о самой возможности существования железных дорог в России велись жаркие дискуссии. Сейчас аргументы, что отравленный дымом воздух будет убивать пролетающих птиц, климат не позволяет прокладывать рельсы и, по ведомству графа Бенкендорфа, «активное перемещение подданных всех сословий помешает контролировать неблагонадежных», кажутся анекдотическими, тогда же их обсуждали вполне серьезно. Алексей Вульфов рассказывает о прошлом и настоящем, о проектировании и строительстве, разновидностях вагонов и архитектуре вокзалов, быте пассажиров разных эпох и условиях труда машинистов. И почему ширина нашей колеи отличается от европейской — в этом, оказывается, есть глубокий смысл.

Российский акционизм. 1990—2000
WAM
Пройти босиком по царскосельскому снегу и рассматривать себя на фоне морозного неба в большое зеркало, разбрасывая по пути визитки… Обнаженно и концептуально выть на сытых швейцарцев, «протестуя против превращения в материальную ценность судьбы художника». С риском для жизни через поток машин перебраться на место, где стоял Железный Феликс, и кричать: «Здравствуйте, я ваш новый коммерческий директор!» И даже вырезать скальпелем у себя на груди корону, похожую на логотип МММ, собирать кровь кусочками мороженого и угощать зрителей. Можно производить массу смешных и странных манипуляций, провоцировать, стебать, иронизировать, хулиганить и медитировать, раздавать пощечины себе, эпохе и ненавистной реальности — и все это будет современное актуальное «живое» искусство, собранное в стильный том объемом 400 страниц. Кулик и Бреннер, Захаров и Мамышев-Монро… Самые яркие, громкие и заметные акции, перформансы и хеппенинги последнего десятилетия прошлого века собраны, названы, персонифицированы, описаны, встроены в строгой хронологической последовательности и таким образом введены в искусствоведческий и культурный контекст.

Тимур Шаов. Синяя тетрадь
«Октопус»
«Бродяга, судьбу проклиная, / Поехал навстречу пурге... / Он стал губернатором края / В далекой сибирской тайге...» Интеллигентный доктор Тимур Шаов из Черкесска более десяти лет проработал в районной больнице станицы Зеленчукской. Играл на гитаре, писал песни по чуть-чуть, потом стал лауреатом Грушинского фестиваля, переехал в Москву и начал заниматься авторской песней профессионально. Сейчас он — один из самых интересных и любимых современных бардов на всем постсоветском пространстве. Причем без всякого пиара, рекламы и практически без телевизора, в котором появляется крайне редко. И только теперь, когда восемь дисков разошлось нешуточными тиражами, впервые выходит книга. От перенесения на бумагу его смешные, ироничные, острые тексты, как выяснилось, не проигрывают.