- Главная страница
- Архив
- Архивная публикация 2008 года: "Юрий ГРЫМОВ: «Современное кино должно быть честным и максимально приближенным к жизни»"
Архивная публикация 2008 года: "Юрий ГРЫМОВ: «Современное кино должно быть честным и максимально приближенным к жизни»"
В прокат выходит новый фильм культового режиссера Юрия Грымова «Чужие» — совместный проект России, Египта и США. Это кино о столкновении культур и человеческих взаимоотношениях оказалось удивительно актуальным и злободневным отражением разворачивающихся сейчас мировых конфликтов.— Юрий, расскажите об истории проекта...
— Мне очень давно хотелось сделать современное кино. Я поймал себя на мысли, что мало видел очень актуальных фильмов, особенно российских. В моем детстве это был «Романс о влюбленных» Кончаловского, потом «Асса» Соловьева, вот и все. Я пришел к выводу, что мир сегодня напоминает треугольник. Его вершины — арабский мир, Америка и Россия. Этот треугольник географически перемещается куда угодно, но он везде так или иначе присутствует. И я решил сделать кино об этом.
— Как у вас получилось сделать фильм таким злободневным? Вы быстро его отсняли?
— Весь проект занял полтора года. Съемочный период был небольшой. Лучше дольше готовиться, но меньше тратить денег в процессе производства. Поэтому съемки шли по 14 часов в день — африканское солнце позволяло. Конечно, недавние события в Южной Осетии подтвердили мои слова, получилось провидческое кино. Весь мир сейчас вошел в сложные отношения с США. Мыльный пузырь под названием «Америка» сдувается. Это касается и экономической составляющей, и американского образа жизни.
— В прессе пишут, что ваш фильм основан на реальных событиях. Это так?
— Нет, ничего там реального нет. Возможно, так пишут потому, что мы старались всеми силами достигнуть документальности. У меня снимались деревенские дети и женщины, люди с улицы. И манера съемки, и атмосфера, и мизансцены были выстроены так, чтобы было полное ощущение натурального драйва. Это было сложно: представьте себе 250 орущих детей, понимающих только арабский, 20 арабских ассистентов с мегафонами, которые и друг друга не понимают. При этом жарко, пыльно. Я стремился к натуральности, потому что современное кино должно быть честным и максимально приближенным к жизни.
— Согласны ли вы с тезисом, что ваш фильм антиамериканский?
— Нет. Вообще не согласен. Те люди, которые считают это кино антиамериканским, на мой взгляд, излишне политизированы. В этом нет ничего плохого, но это угол зрения особого зрителя. Под определение «антиамериканский» я могу подвести «Апокалипсис» Копполы или «Взвод» Оливера Стоуна. Сами американцы, и это их большой плюс, не боятся в кино говорить о себе честно и жестко. Даже американские актеры, которые у меня снимались, понимали, что я делаю, и шли на это осознанно. Они называли себя патриотами Америки и говорили, что не согласны с тем, что сейчас происходит в США.
— Правда ли, что фильм «Чужие» запрещен к показу в Соединенных Штатах?
— Это слух, по поводу которого я не так давно получал по 10 звонков в день из разных СМИ. Я думаю, что это неправда, хотя у меня нет точного подтверждения. Все что угодно может быть, ведь сейчас Америка на пороге выборов. Но я думаю, что это глупость, шум из ничего.
— Какова роль русских в вашем фильме?
— Сострадательная. Я абсолютно уверен — может, это звучит очень громко, но это правильно: Россия ближе к Богу. Это хорошо и плохо одновременно, потому что русские берут многое на сердце. В моем фильме майор, в исполнении Полуяна, просит прощения у Бога за всех — и за нас, и за «америкосов», и за арабов. В мировом конфликте между мусульманскими странами и Америкой примирителем должна стать Россия. Я думаю, что наша миссия именно в этом. У меня же в фильме русские не воюют — они саперы, которые разминируют пустыню.
— Каково было работать на съемочной площадке, где было так много представителей разных культур?
— Я по натуре человек, который не боится сложностей, я к ним привык. Конечно, не очень комфортно работать на жаре с большой многонациональной съемочной группой, где многие друг друга не понимают, иногда обижаются. Арабский мир очень открытый. Я в жизни столько не целовался с мужчинами, сколько на этих съемках. С нами работали арабские продюсеры — шесть человек. Я утро начинал с поцелуев со всеми, потом в обед и вечером. Таковы местные правила игры.
— Все ли члены съемочной группы разделяли вашу идею картины?
— На территории арабских стран нельзя снимать фильм, не утвердив сценарий в министерстве культуры. Весь съемочный период с нами работали два цензора. Меня это, конечно, немножко напрягало первое время, пока я не понял, что на самом деле происходит: мы могли показать араба-преступника в кино, но он не должен быть египтянином или марокканцем. Для востоковедов в нашей картине есть в чем «поковыряться»: очень тонко сделаны костюмы, невозможно точно определить, какая часть северной Африки имеется в виду. Конечно, мы пытались обойти этих цензоров. Например, в картине есть три сексуальные сцены. Когда мы их снимали, в момент непосредственной близости молодого человека с девушкой, мы растягивали большое белое полотно перед лицом цензоров (говорили, что это нам нужно для света). Скажу честно, снимать подобные сцены неудобно всем — и тем, кто снимает, и тем, кто снимается. Особенно если надо сделать это очень натурально. Сцена изнасилования в фильме очень сильная и сыграна она прекрасно, хотя снимать ее было очень трудно — и пыль, и грязь. Но актриса Мак Алистер с этим справилась как «топ-профи».
— Как проходил кастинг для этого фильма?
— Когда мы писали сценарий, я уже знал, что будет сниматься Бычков. В нем сочетается комедийный и трагический дар, таких артистов очень мало в России. Майора мы искали очень долго, перепробовали около десятка очень уважаемых мной артистов, но мне никто не нравился. В результате мы остановились на Полуяне. С американцами было немного легче, потому что уровень американских артистов очень высокий. Когда я проводил кастинг в Америке, не верил своим глазам: все артисты были прекрасны, четко понимали, что делают, держали роль. Мы довольно быстро всех нашли.
— Для какого зрителя предназначен фильм «Чужие»?
— Для русского зрителя. Я независимый русский режиссер и продюсер и стараюсь делать то, что мне близко, а не то, что требуют каналы или прокатные компании. Сила любого кино в его национальности. Не надо пытаться догнать и перегнать Голливуд. Никто в мировом кинематографе не собирается это делать, это даже в голову никому не приходит. Российское кино должно быть близким и понятным для нашего зрителя.
— У вашего кино уже есть фестивальная история?
— Я отказался от участия в основных конкурсах фестивалей. Я понимаю, что фильм возник вовремя и получился очень актуальным по своей тематике. И я бы не хотел, чтобы жюри разделилось в своих оценках по политическим соображениям. Мы участвовали только во внеконкурсных программах. Наше кино не особо фестивальное.
— В фильме «Чужие» сочетаются массовый жанр «экшн» и тонкая психологическая драма, присущая скорее артхаусному кино. Ваш фильм для массового зрителя или для узкого круга ценителей?
— Я считаю, что это кино, рассчитанное на массового зрителя. Как такового артхаусного зрителя не существует. Я вообще думаю, что фестивальная жизнь фильмов зашла в тупик. Мой фильм для зрителя, который любит кино. Есть три составляющие хорошего фильма. Первое — увлекать, второе — образовывать, и третье — поднимать на более высокий духовный уровень. Если эти три пункта получаются, как, например, в «Казусе Кукоцкого», — я счастлив.
— Ваш фильм мог бы рассчитывать на премию «Оскар»?
— Это зависит от российского оскаровского комитета. Если только они решат его послать. Это было бы очень интересно отправить от России такой фильм. Но я сомневаюсь, что это произойдет.
Я имею в виду основной конкурс. Фильм ведь снят на английском языке. По правилам киноакадемии, на премию «Оскар» может претендовать картина, снятая на 70% на английском языке. В фильме «Чужие» 90% английского. Еще нужно, чтобы фильм вышел в прокат в США. Там сложная система, не буду сейчас вдаваться в подробности. Но такое вполне возможно.
— Как вы оцениваете современное российское кино?
— Российское кино, как мне кажется, идет по неправильной тропинке. Сейчас снимаются в основном только развлекательные фильмы низкого профессионального качества. В любом жанре, будь то драма или комедия, нужно поддерживать определенный уровень. Все-таки мы кинематографическая страна. Еще 10—15 лет назад все смотрели Тарковского, Пудовкина, Хуциева. И вдруг все превратилось в проамериканский набор гэгов. Нам нужно искать собственный почерк, собственное ощущение русского кино, которое было раньше. Как мне кажется, русское кино должно быть малобюджетным. Это увеличит вероятность возврата денег в прокате и избавит от лишних спецэффектов, которые компенсируют отсутствие драматургии. Не может быть формы без содержания. При этом российское кино должно быть социальным, ярким и отвечать на актуальные вопросы.
— Как повлияет на нашу киноиндустрию мировой финансовый кризис?
— Кризис это, конечно, ужасно, но именно в такие периоды происходит подъем кинематографа. Сейчас в России снимать кино крайне невыгодно. После кризиса пена в виде колоссальных зарплат и огромной стоимости всех услуг должна осесть, и производство фильмов, наконец, будет стоить адекватных денег. Уйдут случайные люди и случайные деньги, останутся только те, кто любит кино и хочет в нем работать. Это неправда, что фильм может снять любой. Кино это некая исповедь, таинство, его нельзя делать левой ногой.
— Планируете еще что-нибудь снимать в ближайшее время?
— Я хочу снять две детские картины. Одну из них — по неопубликованной пьесе Улицкой «Год белого слона». После «Казуса Кукоцкого» мы решили продолжить сотрудничество. Уже отобраны артисты: роли домовых у меня будут играть Маша Аронова и Макс Покровский из группы «Ногу свело», а кота Батона сыграет мхатовский актер Семчев. А второе кино — по английской детской книге «Полианна». Обе картины на стадии запуска, сейчас мы ищем финансирование. Надеюсь, что уже в следующем году начнутся съемки.
В прокат выходит новый фильм культового режиссера Юрия Грымова «Чужие» — совместный проект России, Египта и США. Это кино о столкновении культур и человеческих взаимоотношениях оказалось удивительно актуальным и злободневным отражением разворачивающихся сейчас мировых конфликтов.— Юрий, расскажите об истории проекта...
— Мне очень давно хотелось сделать современное кино. Я поймал себя на мысли, что мало видел очень актуальных фильмов, особенно российских. В моем детстве это был «Романс о влюбленных» Кончаловского, потом «Асса» Соловьева, вот и все. Я пришел к выводу, что мир сегодня напоминает треугольник. Его вершины — арабский мир, Америка и Россия. Этот треугольник географически перемещается куда угодно, но он везде так или иначе присутствует. И я решил сделать кино об этом.
— Как у вас получилось сделать фильм таким злободневным? Вы быстро его отсняли?
— Весь проект занял полтора года. Съемочный период был небольшой. Лучше дольше готовиться, но меньше тратить денег в процессе производства. Поэтому съемки шли по 14 часов в день — африканское солнце позволяло. Конечно, недавние события в Южной Осетии подтвердили мои слова, получилось провидческое кино. Весь мир сейчас вошел в сложные отношения с США. Мыльный пузырь под названием «Америка» сдувается. Это касается и экономической составляющей, и американского образа жизни.
— В прессе пишут, что ваш фильм основан на реальных событиях. Это так?
— Нет, ничего там реального нет. Возможно, так пишут потому, что мы старались всеми силами достигнуть документальности. У меня снимались деревенские дети и женщины, люди с улицы. И манера съемки, и атмосфера, и мизансцены были выстроены так, чтобы было полное ощущение натурального драйва. Это было сложно: представьте себе 250 орущих детей, понимающих только арабский, 20 арабских ассистентов с мегафонами, которые и друг друга не понимают. При этом жарко, пыльно. Я стремился к натуральности, потому что современное кино должно быть честным и максимально приближенным к жизни.
— Согласны ли вы с тезисом, что ваш фильм антиамериканский?
— Нет. Вообще не согласен. Те люди, которые считают это кино антиамериканским, на мой взгляд, излишне политизированы. В этом нет ничего плохого, но это угол зрения особого зрителя. Под определение «антиамериканский» я могу подвести «Апокалипсис» Копполы или «Взвод» Оливера Стоуна. Сами американцы, и это их большой плюс, не боятся в кино говорить о себе честно и жестко. Даже американские актеры, которые у меня снимались, понимали, что я делаю, и шли на это осознанно. Они называли себя патриотами Америки и говорили, что не согласны с тем, что сейчас происходит в США.
— Правда ли, что фильм «Чужие» запрещен к показу в Соединенных Штатах?
— Это слух, по поводу которого я не так давно получал по 10 звонков в день из разных СМИ. Я думаю, что это неправда, хотя у меня нет точного подтверждения. Все что угодно может быть, ведь сейчас Америка на пороге выборов. Но я думаю, что это глупость, шум из ничего.
— Какова роль русских в вашем фильме?
— Сострадательная. Я абсолютно уверен — может, это звучит очень громко, но это правильно: Россия ближе к Богу. Это хорошо и плохо одновременно, потому что русские берут многое на сердце. В моем фильме майор, в исполнении Полуяна, просит прощения у Бога за всех — и за нас, и за «америкосов», и за арабов. В мировом конфликте между мусульманскими странами и Америкой примирителем должна стать Россия. Я думаю, что наша миссия именно в этом. У меня же в фильме русские не воюют — они саперы, которые разминируют пустыню.
— Каково было работать на съемочной площадке, где было так много представителей разных культур?
— Я по натуре человек, который не боится сложностей, я к ним привык. Конечно, не очень комфортно работать на жаре с большой многонациональной съемочной группой, где многие друг друга не понимают, иногда обижаются. Арабский мир очень открытый. Я в жизни столько не целовался с мужчинами, сколько на этих съемках. С нами работали арабские продюсеры — шесть человек. Я утро начинал с поцелуев со всеми, потом в обед и вечером. Таковы местные правила игры.
— Все ли члены съемочной группы разделяли вашу идею картины?
— На территории арабских стран нельзя снимать фильм, не утвердив сценарий в министерстве культуры. Весь съемочный период с нами работали два цензора. Меня это, конечно, немножко напрягало первое время, пока я не понял, что на самом деле происходит: мы могли показать араба-преступника в кино, но он не должен быть египтянином или марокканцем. Для востоковедов в нашей картине есть в чем «поковыряться»: очень тонко сделаны костюмы, невозможно точно определить, какая часть северной Африки имеется в виду. Конечно, мы пытались обойти этих цензоров. Например, в картине есть три сексуальные сцены. Когда мы их снимали, в момент непосредственной близости молодого человека с девушкой, мы растягивали большое белое полотно перед лицом цензоров (говорили, что это нам нужно для света). Скажу честно, снимать подобные сцены неудобно всем — и тем, кто снимает, и тем, кто снимается. Особенно если надо сделать это очень натурально. Сцена изнасилования в фильме очень сильная и сыграна она прекрасно, хотя снимать ее было очень трудно — и пыль, и грязь. Но актриса Мак Алистер с этим справилась как «топ-профи».
— Как проходил кастинг для этого фильма?
— Когда мы писали сценарий, я уже знал, что будет сниматься Бычков. В нем сочетается комедийный и трагический дар, таких артистов очень мало в России. Майора мы искали очень долго, перепробовали около десятка очень уважаемых мной артистов, но мне никто не нравился. В результате мы остановились на Полуяне. С американцами было немного легче, потому что уровень американских артистов очень высокий. Когда я проводил кастинг в Америке, не верил своим глазам: все артисты были прекрасны, четко понимали, что делают, держали роль. Мы довольно быстро всех нашли.
— Для какого зрителя предназначен фильм «Чужие»?
— Для русского зрителя. Я независимый русский режиссер и продюсер и стараюсь делать то, что мне близко, а не то, что требуют каналы или прокатные компании. Сила любого кино в его национальности. Не надо пытаться догнать и перегнать Голливуд. Никто в мировом кинематографе не собирается это делать, это даже в голову никому не приходит. Российское кино должно быть близким и понятным для нашего зрителя.
— У вашего кино уже есть фестивальная история?
— Я отказался от участия в основных конкурсах фестивалей. Я понимаю, что фильм возник вовремя и получился очень актуальным по своей тематике. И я бы не хотел, чтобы жюри разделилось в своих оценках по политическим соображениям. Мы участвовали только во внеконкурсных программах. Наше кино не особо фестивальное.
— В фильме «Чужие» сочетаются массовый жанр «экшн» и тонкая психологическая драма, присущая скорее артхаусному кино. Ваш фильм для массового зрителя или для узкого круга ценителей?
— Я считаю, что это кино, рассчитанное на массового зрителя. Как такового артхаусного зрителя не существует. Я вообще думаю, что фестивальная жизнь фильмов зашла в тупик. Мой фильм для зрителя, который любит кино. Есть три составляющие хорошего фильма. Первое — увлекать, второе — образовывать, и третье — поднимать на более высокий духовный уровень. Если эти три пункта получаются, как, например, в «Казусе Кукоцкого», — я счастлив.
— Ваш фильм мог бы рассчитывать на премию «Оскар»?
— Это зависит от российского оскаровского комитета. Если только они решат его послать. Это было бы очень интересно отправить от России такой фильм. Но я сомневаюсь, что это произойдет.
Я имею в виду основной конкурс. Фильм ведь снят на английском языке. По правилам киноакадемии, на премию «Оскар» может претендовать картина, снятая на 70% на английском языке. В фильме «Чужие» 90% английского. Еще нужно, чтобы фильм вышел в прокат в США. Там сложная система, не буду сейчас вдаваться в подробности. Но такое вполне возможно.
— Как вы оцениваете современное российское кино?
— Российское кино, как мне кажется, идет по неправильной тропинке. Сейчас снимаются в основном только развлекательные фильмы низкого профессионального качества. В любом жанре, будь то драма или комедия, нужно поддерживать определенный уровень. Все-таки мы кинематографическая страна. Еще 10—15 лет назад все смотрели Тарковского, Пудовкина, Хуциева. И вдруг все превратилось в проамериканский набор гэгов. Нам нужно искать собственный почерк, собственное ощущение русского кино, которое было раньше. Как мне кажется, русское кино должно быть малобюджетным. Это увеличит вероятность возврата денег в прокате и избавит от лишних спецэффектов, которые компенсируют отсутствие драматургии. Не может быть формы без содержания. При этом российское кино должно быть социальным, ярким и отвечать на актуальные вопросы.
— Как повлияет на нашу киноиндустрию мировой финансовый кризис?
— Кризис это, конечно, ужасно, но именно в такие периоды происходит подъем кинематографа. Сейчас в России снимать кино крайне невыгодно. После кризиса пена в виде колоссальных зарплат и огромной стоимости всех услуг должна осесть, и производство фильмов, наконец, будет стоить адекватных денег. Уйдут случайные люди и случайные деньги, останутся только те, кто любит кино и хочет в нем работать. Это неправда, что фильм может снять любой. Кино это некая исповедь, таинство, его нельзя делать левой ногой.
— Планируете еще что-нибудь снимать в ближайшее время?
— Я хочу снять две детские картины. Одну из них — по неопубликованной пьесе Улицкой «Год белого слона». После «Казуса Кукоцкого» мы решили продолжить сотрудничество. Уже отобраны артисты: роли домовых у меня будут играть Маша Аронова и Макс Покровский из группы «Ногу свело», а кота Батона сыграет мхатовский актер Семчев. А второе кино — по английской детской книге «Полианна». Обе картины на стадии запуска, сейчас мы ищем финансирование. Надеюсь, что уже в следующем году начнутся съемки.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
