Понять, но не оправдать

ШПИГЕЛЬ: Профессор Зимма, мнения о крымском кризисе среди немецких политиков разделились: правительство в Берлине расценивает случившееся как нарушение международного права. Бывший канцлер Гельмут Шмидт, напротив, говорит, что может понять присоединение Крыма. Как вы относитесь к данному шагу Путина?

Зимма: Действия Путина не встречают у меня понимания. И тем не менее: если поставить себя на место России, можно понять ее действия. Прошу заметить, что об оправдании здесь речь не идет. И потому соглашусь с основной направленностью комментария Гельмута Шмидта, даже если во многих международно-правовых деталях он заблуждается. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер сказал, что нельзя относиться к Путину как к заблуждающемуся, которому пытаешься втолковать собственные правила, — я не поклонник Киссинджера, но в этом он прав.

ШПИГЕЛЬ: С точки зрения Путина, Крым был не аннексирован, а принят в состав Российской Федерации, после того как по итогам референдума он на законных основаниях отделился от Украины. Вы разделяете такое видение?

Зимма: Нет. Безусловно, здесь Россия явным образом нарушила международное право. Если исходить из того, что войска, которые еще до референдума блокировали украинские военные базы в Крыму, были российскими, это показательный пример агрессии, сопряженной с нарушением договора о размещении войск. Международному праву противоречили и различные угрозы Путина в адрес Украины.

ШПИГЕЛЬ: То есть новые власти Крыма не имели права обратиться к России за помощью?

Зимма: Подобные крики о помощи — вопрос деликатный. Для этого правительство, от которого исходят такие призывы, должно обладать определенной легитимностью, которая в данном случае представляется более чем сомнительной.

ШПИГЕЛЬ: Разве у народов нет права на самоопределение, а значит, и на отделение от существующего государства? Международный суд в Гааге в 2010 году в своем заключении эксплицитно одобрил декларацию о независимости Косово — кстати, при вашем участии.

Зимма: Однако Международный суд избегал любых формулировок, относящихся к праву на сецессию. Право народов на самоопределение подразумевает только право на самоуправление, на широкую автономию. Выход Крыма из состава Украины, возможно, был бы оправдан с точки зрения международного права, если бы до этого имели место жестокие репрессии против русских. Но ничего подобного не наблюдалось.

ШПИГЕЛЬ: Планировался новый закон, согласно которому русский язык утратил бы статус официального.

Зимма: Это не репрессии. К тому же данный закон не был подписан нынешним руководством в Киеве. Представьте себе: по такой логике жители Южного Тироля в порядке реакции на возможные ограничения в использовании немецкого языка в автономной провинции Больцано-Боцен могут провозгласить независимость от Италии и призвать на помощь австрийских военных. В подобных ситуациях надлежит обращаться в Совет Безопасности ООН, а этого русские не сделали. Так что до оправдания здесь очень и очень далеко.

ШПИГЕЛЬ: Бывший канцлер Шмидт сомневается в правовом статусе Крыма, поскольку РСФСР уступила его Украине лишь в 1954 году. К тому же Путин говорит, что это было сделано в нарушение Конституции РСФСР.

Зимма: Нарушения внутригосударственного права не влияют на действенность международных договоров. И независимо от мотивов советского руководства в 1954 году всерьез усомниться в том, что после этого Крым принадлежал Украине, невозможно.

ШПИГЕЛЬ: Министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле сравнил крымский кризис и включение в состав гитлеровской Германии Судетской области. Вам это представляется неуместным?

Зимма: Всегда опасно сравнивать какие-то исторические моменты с современностью, и тем более недопустимо сравнение Гитлера с президентом России. Несмотря на это, в отсылке к случившемуся с Судетской областью в Чехословакии есть разумное зерно. Исходная ситуация тогда была похожей, а само включение (Судетской области в состав Германии. — «Профиль») — противоречащим международному праву, несмотря на так называемое Мюнхенское соглашение 1938 года.

ШПИГЕЛЬ: Что в таком случае говорит в пользу Путина?

Зимма: Нужно понимать следующие вещи: у России в вопросах Украины есть крайне выраженный геостратегический интерес. Запад фактически бросил вызов России, предложив Киеву подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Кроме того, он сам достаточно часто обходился с международным правом настолько вольно, что сегодня мы видим эффект бумеранга. После того как президент Виктор Янукович был отстранен от власти, я ожидал, что Россия захочет вернуть себе Крым. Севастополь — важнейший выход к Черному, а значит, и к Средиземному морям — слишком важен для России, чтобы оставить его под влиянием Запада, а возможно, даже и НАТО. Украина — это в определенной мере стратегическое предполье России. Для русских невозможно представить, что однажды военные корабли НАТО будут стоять в Севастополе. Отдельные государства, в число которых входит и Украина, к своему несчастью, географически и политически расположены так, что определенных возможностей у них нет.

ШПИГЕЛЬ: Вы принимаете геополитические интересы России как нечто почти само собой разумеющееся. Но ведь перед международным правом все государства равны.

Зимма: В правовом отношении — безусловно, но в политическом Украина просто не имеет той свободы, какая есть у других. Украинские революционеры играли с огнем и обожглись. В 1856 году после так называемой Крымской войны Черное море было объявлено нейтральным, но такое положение просуществовало только 15 лет. Военный интерес России к Крыму слишком велик — как тогда, так и сегодня. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер недавно сказал: вопрос о вступлении Украины в НАТО не рассматривается. Такие ясные слова должны были прозвучать намного раньше.

ШПИГЕЛЬ: Но ведь речь шла только об ассоциации с ЕС.

Зимма: Запад не позаботился о том, чтобы одновременно реализовывать меры для укрепления доверия с Россией. У Путина сложилось впечатление, что кто-то пытается перевести под западный контроль важную часть бывшего Советского Союза — здесь ЕС определенно действовал слишком категорично и неумно. В эту картину вписывается и то, что президент США Барак Обама назвал Россию региональной державой: это провокация и неправильная оценка ситуации. Если бы подобный инцидент произошел между Болгарией и Румынией, можно было бы вмешаться. В случае с Россией Запад бессилен.

ШПИГЕЛЬ: То есть Западу следует смириться с аннексией Крыма?

Зимма: По сути, мы это уже сделали. Сегодня Запад обеспокоен судьбой остальной Украины и газа. Нужно просто спасать то, что еще можно: нужно предотвратить ввод российских войск на восток Украины.

ШПИГЕЛЬ: В таком случае аннексия с точки зрения международного права станет свершившимся фактом?

Зимма: Нет, этого не произойдет, пока Запад не признает ее юридически. Но фактически Крым останется под властью России. Вероятно, раньше широкая автономия Крыма в составе Украины могла стать решением, однако пути назад я не вижу. Хотя бы потому, что Западу трудно всерьез обвинять Путина в нарушении им международного права.

ШПИГЕЛЬ: Почему?

Зимма: Увы, мало что можно возразить Путину, когда он в своей речи вызывающе заявляет: смотрите, США «вспомнили о международном праве — лучше поздно, чем никогда». Международный запрет на насилие и интервенции в недавнем прошлом неоднократно подрывал и ослаблял именно Запад под водительством США. Пример тому — война в Ираке, надуманное оправдание которой приводит в изумление по сей день. Или конфликт в Косово, когда ссылались на идею гуманитарной интервенции. И когда где-то в мире происходит переворот, который политиков на Западе устраивает, как, например, в Египте, где был свергнут избранный президент Мухаммед Мурси, то Запад ее признает. В противном случае — нет. Вот и Путин, поскольку ему это было удобно, признал правительство в Крыму, а правительство в Киеве не признал. Путин повел себя особенно дерзко. Но у него были хорошие учителя. Западные обвинения Путина в нарушении международного права обоснованны, но в то же время они лицемерны.

ШПИГЕЛЬ: То есть Украина теперь должна расплачиваться за грехи Запада?

Зимма: Нет. Но чтобы снова разговаривать с Россией, а это необходимо, надо отказаться от излишней безапелляционности. Ведь Запад в прошлом сам слишком часто позволял себе лишнее. Возможно, этот шок даже пойдет на пользу — если мы увидим, к чему может привести излишне свободное обращение с нормами международного права. Сегодня что-то позволяем себе мы, завтра — другие. Запад должен извлечь из этого урок и в будущем более уважительно относиться к международному праву.