Архивная публикация 1998 года: "Дело пахнет керосином"

Совсем недалеко от Саратова гибнут яблоневые сады. Причина -- подземное хранилище авиакеросина, принадлежащее дивизии стратегической авиации ВВС РФ, которая базируется в городе Энгельсе. Экологи считают, что под землей скопилось около 500 тысяч тонн авиационного топлива. Смертоносное подземное озеро медленно движется в сторону Волгоградского водохранилища.Огненная земля

Чтобы попасть в город Энгельс, особых усилий не нужно. От Саратова через Волгу к нему перекинут мост.
Это типичный провинциальный волжский городок: ряды однотипных высоток вперемежку с деревянными и кирпичными домами начала века. Неширокие улочки и полусонная жизнь. Здесь много закрытых оборонных предприятий. Работа есть только в военном городке, где базируется упомянутая дивизия стратегической авиации.
О том, что земля в нескольких километрах от центра Энгельса буквально дышит керосином, стало известно еще в 1989 году, когда недалеко от центра города начали гибнуть яблоневые сады, принадлежащие совхозу "Заря". Как вспоминает директор совхоза Владимир Пухович, яблоки в тот год уродились маленькими и сморщенными. Рано начала желтеть листва.
-- Это было только начало,-- говорит Пухович,-- сейчас мы уже потеряли 42 гектара сада.
Весной 1990 года керосин под давлением подземных вод вышел совсем близко к поверхности почвы и, по сути, затопил степь между аэродромом дивизии и совхозными землями.
По версии саратовских экологов, произошло это потому, что военные не смогли контролировать уровень топлива в огромных подземных резервуарах, из которых заправлялись стратегические бомбардировщики "ТУ-160". В авиации их любовно называют "крыльями родины". Эти самолеты способны нести ядерный заряд практически в любую точку земного шара.
По словам одного местного офицера, сейчас к боевым полетам готов только один самолет "ТУ-160". Да и тот уже давно свое отслужил. По словам собеседника, и его нужно было бы списать. Но указом главкома ВВС срок его эксплуатации был продлен с 10 до 20 лет: надо же летчикам для тренировки налетать хотя бы минимум часов.
Официально комментировать керосиновую беду командование части не любит. Но в приватных беседах охотно обсуждает версию, по которой катастрофа стала возможна именно потому, что число вылетов резко уменьшилось, а горючее по плану продолжает поступать в подземные резервуары.
Так или иначе, но, как рассказал "Профилю" зампредседателя саратовского областного комитета по охране окружающей среды и землепользованию Николай Петрученко, геологи выяснили, что под землей разлито около 500 тысяч тонн авиационного керосина.
Нет худа без добра

Керосин сосредоточился вокруг двух подземных резервуаров, вмещающих по 20--25 тысяч тонн горючего.
-- Определить причину, почему это произошло, сложно,-- говорит Петрученко.-- Мы до сих пор не знаем, кто регламентирует поступление горючего в часть. К тому же, возможно, произошел разрыв подземного трубопровода. А может быть, не выдержали стенки самих резервуаров.
Год назад экологи подали на военных в суд и выиграли процесс. Теперь командование части должно выплатить в саратовскую казну около 34 тысяч рублей "новыми". Но получить от военных даже эти относительно небольшие средства невозможно.
-- Какие деньги,-- восклицает Петрученко,-- если Минобороны не может вовремя выплатить зарплату военнослужащим!
О конфликте военных и экологов губернатор Дмитрий Аяцков рассказал Борису Ельцину. Находясь в прошлом году с визитом в Саратове, президент обещал помочь. Но, очевидно, забыл.
Между тем керосиновые "линзы" на месте не стоят. Со скоростью приблизительно один сантиметр в год они сползают к Волге.
Но нет худа без добра -- к озерам с халявной горючкой давно потянулись местные жители. Керосина столько, что копни лопатой -- и в образовавшейся воронке тут же скапливается горючее. В последнее время местный "керосиновый бизнес" был даже поставлен под ведомственный контроль: Министерство обороны заключило контракт с самаро-саратовской фирмой НАВИСАР, которая занялась откачкой керосина из "линз". На коммерческой, естественно, основе.
Как утверждают саратовские экологи, местное армейское руководство может здорово на этом подзаработать. Пускать на сторону топливо из резервуаров нельзя -- это воровство. А утекший керосин вроде как ничей -- его можно "добывать" и продавать.
При чем тут Гагарин?

Практически все в Саратове и Энгельсе знают, что керосиновые "линзы" не мираж в степи. Но даже дотошные саратовские таксисты понятия не имеют, как до них добраться. Помотавшись со мной по Энгельсу с полчаса, шофер высадил меня на обочине пыльного шоссе, ведущего к воинской части.
Военный на КПП флегматично посмотрел на мое редакционное удостоверение и повел к командиру. Командир полка, сославшись на какой-то приказ Минобороны, запрещающий ему общаться с прессой, переадресовал меня к командиру дивизии.
И.о. командира дивизии сразу же сообщил, что у него нет времени не только на разговоры о каких-то "линзах" и добытчиках керосина, но даже на то, чтобы представиться.
С доброй улыбкой он спросил: "И зачем это вам? Там уже и керосина-то не осталось. Написали бы лучше о боевых традициях части". И рассказал, что именно здесь учился парашютному делу и прыгал с вышки Юрий Гагарин.
Я взмолился: покажите хоть, куда идти,-- сам найду ваш керосин. И.о. комдива устало рубанул воздух ладонью (очевидно, указывая направление) и распрощался. Правда, предупредил, что керосиновые "линзы" охраняет бронетранспортер: "Будь внимателен, репортер, не ровен час пальнут!"
Фирма веников не вяжет

У ворот части поймал машину. Когда шофер узнал, что мне нужно, только пожал плечами: о том, что керосин где-то качают, он знает, но точного места указать не может. Поехали по направлению садов совхоза "Заря".
Я огляделся вокруг. Вот окраина города -- глядящие в степь девятиэтажки. Вот желтые деревья, вспаханная земля и огромные коттеджи, вклинивающиеся в сад. Явно не совхозники живут.
Минут сорок кружили по полям, пока не уперлись в кладбище и отвратительного вида речку -- грязно-зеленый камыш и белесая вода. От воды керосиновая вонь. Дальше дороги нет.
Поехали к правлению "Зари". Директор, Владимир Пухович, оказался на месте. Сам он не стал сопровождать меня в поисках керосиновых промыслов.
-- Ты уедешь,-- сказал он,-- а мне тут жить. Зачем мне лишние неприятности?
Пока я угощался сочными яблоками из совхозного сада, Пухович рассказал, что потерял не только деревья на загаженном керосином участке, но и сам участок. Его просто огородили колючей проволокой. Совхозные рабочие уверены, что это поработала упомянутая фирма НАВИСАР.
-- Прибегает ко мне женщина-садовод в слезах,-- говорит директор,-- и объявляет, что с работы увольняется. А ей два года до пенсии. Жалуется, что боится работать в саду. К ней, оказывается, подошли бритые молодцы при оружии и приказали: уходи отсюда, тетка, а не то так отделаем, что мало не покажется.
Оставалось только одно направление поиска -- через яблоневый сад я отправился посмотреть, что же все-таки это такое, керосиновая "линза". И чем дальше, тем больше попадалось сухих деревьев с маленькими сморщенными плодами.
"Военно-промышленный комплекс"

Скоро резкий запах ударил в голову. За деревьями показались железнодорожные цистерны (пути проходят между аэродромом стратегической авиации и яблоневым садом). Наконец вот оно: земля перекопана, тянутся аккуратные траншеи метра по три глубиной. На дне керосин. Чуть поодаль засохшее дерево с табличкой: "Стой! Запретная зона!".
"Добывают" авиакеросин просто. Сначала скрепер выкапывает длинную траншею. Потом по ее дну бурят отверстия. Керосин поднимается. В отверстие вставляют хобот механической качалки и перекачивают топливо в цистерну. Качество авиакеросина самое высокое.
А где же сама "линза"?
-- Да ты на ней стоишь,-- подсказал проходящий мимо мужичонка в фуфайке и армейской шапке.-- Она почти до окраины города доходит.
Кстати, никакого бронетранспортера я не увидел, но как только я подошел к траншее, откуда-то из кустов появилось двое бритых молодых людей в черных кожаных куртках.
-- А фотоаппарат придется убрать,-- сказал один.-- Не то не ровен час в яму свалишься.
-- Почему?
Вместо ответа мне предложили немедленно уйти. В серьезность намерений собеседников я поверил сразу.
Уже позже в Саратове источники, знакомые с нефтяным бизнесом, рассказали, что керосин в "линзах" больше всего интересует тех, кто его вовсе не качает. Бесхозное топливо -- удобное прикрытие для нелегальных операций с нефтепродуктами. По упомянутой железнодорожной ветке можно подогнать составы с неучтенными нефтепродуктами и спокойно их продать посредникам под видом только что "добытого" авиакеросина. Тем более что возможность появления на "линзах" чужого человека минимальна. С одной стороны -- хорошо просматриваемая степь, с другой -- охраняемый военный аэродром.
Возвращаясь в Энгельс через сад, вспоминал слова директора совхоза о том, что деревья обречены. Керосин съест сад через несколько лет. Вместо него сады (в прямом и переносном смысле этого слова) вырастут вокруг особняков, принадлежащих "керосиновым" дельцам.

Чтобы попасть в город Энгельс, особых усилий не нужно. От Саратова через Волгу к нему перекинут мост.

Это типичный провинциальный волжский городок: ряды однотипных высоток вперемежку с деревянными и кирпичными домами начала века. Неширокие улочки и полусонная жизнь. Здесь много закрытых оборонных предприятий. Работа есть только в военном городке, где базируется упомянутая дивизия стратегической авиации.

О том, что земля в нескольких километрах от центра Энгельса буквально дышит керосином, стало известно еще в 1989 году, когда недалеко от центра города начали гибнуть яблоневые сады, принадлежащие совхозу "Заря". Как вспоминает директор совхоза Владимир Пухович, яблоки в тот год уродились маленькими и сморщенными. Рано начала желтеть листва.

-- Это было только начало,-- говорит Пухович,-- сейчас мы уже потеряли 42 гектара сада.

Весной 1990 года керосин под давлением подземных вод вышел совсем близко к поверхности почвы и, по сути, затопил степь между аэродромом дивизии и совхозными землями.

По версии саратовских экологов, произошло это потому, что военные не смогли контролировать уровень топлива в огромных подземных резервуарах, из которых заправлялись стратегические бомбардировщики "ТУ-160". В авиации их любовно называют "крыльями родины". Эти самолеты способны нести ядерный заряд практически в любую точку земного шара.

По словам одного местного офицера, сейчас к боевым полетам готов только один самолет "ТУ-160". Да и тот уже давно свое отслужил. По словам собеседника, и его нужно было бы списать. Но указом главкома ВВС срок его эксплуатации был продлен с 10 до 20 лет: надо же летчикам для тренировки налетать хотя бы минимум часов.

Официально комментировать керосиновую беду командование части не любит. Но в приватных беседах охотно обсуждает версию, по которой катастрофа стала возможна именно потому, что число вылетов резко уменьшилось, а горючее по плану продолжает поступать в подземные резервуары.

Так или иначе, но, как рассказал "Профилю" зампредседателя саратовского областного комитета по охране окружающей среды и землепользованию Николай Петрученко, геологи выяснили, что под землей разлито около 500 тысяч тонн авиационного керосина.

Нет худа без добра

Керосин сосредоточился вокруг двух подземных резервуаров, вмещающих по 20--25 тысяч тонн горючего.

-- Определить причину, почему это произошло, сложно,-- говорит Петрученко.-- Мы до сих пор не знаем, кто регламентирует поступление горючего в часть. К тому же, возможно, произошел разрыв подземного трубопровода. А может быть, не выдержали стенки самих резервуаров.

Год назад экологи подали на военных в суд и выиграли процесс. Теперь командование части должно выплатить в саратовскую казну около 34 тысяч рублей "новыми". Но получить от военных даже эти относительно небольшие средства невозможно.

-- Какие деньги,-- восклицает Петрученко,-- если Минобороны не может вовремя выплатить зарплату военнослужащим!

О конфликте военных и экологов губернатор Дмитрий Аяцков рассказал Борису Ельцину. Находясь в прошлом году с визитом в Саратове, президент обещал помочь. Но, очевидно, забыл.

Между тем керосиновые "линзы" на месте не стоят. Со скоростью приблизительно один сантиметр в год они сползают к Волге.

Но нет худа без добра -- к озерам с халявной горючкой давно потянулись местные жители. Керосина столько, что копни лопатой -- и в образовавшейся воронке тут же скапливается горючее. В последнее время местный "керосиновый бизнес" был даже поставлен под ведомственный контроль: Министерство обороны заключило контракт с самаро-саратовской фирмой НАВИСАР, которая занялась откачкой керосина из "линз". На коммерческой, естественно, основе.

Как утверждают саратовские экологи, местное армейское руководство может здорово на этом подзаработать. Пускать на сторону топливо из резервуаров нельзя -- это воровство. А утекший керосин вроде как ничей -- его можно "добывать" и продавать.

При чем тут Гагарин?

Практически все в Саратове и Энгельсе знают, что керосиновые "линзы" не мираж в степи. Но даже дотошные саратовские таксисты понятия не имеют, как до них добраться. Помотавшись со мной по Энгельсу с полчаса, шофер высадил меня на обочине пыльного шоссе, ведущего к воинской части.

Военный на КПП флегматично посмотрел на мое редакционное удостоверение и повел к командиру. Командир полка, сославшись на какой-то приказ Минобороны, запрещающий ему общаться с прессой, переадресовал меня к командиру дивизии.

И.о. командира дивизии сразу же сообщил, что у него нет времени не только на разговоры о каких-то "линзах" и добытчиках керосина, но даже на то, чтобы представиться.

С доброй улыбкой он спросил: "И зачем это вам? Там уже и керосина-то не осталось. Написали бы лучше о боевых традициях части". И рассказал, что именно здесь учился парашютному делу и прыгал с вышки Юрий Гагарин.

Я взмолился: покажите хоть, куда идти,-- сам найду ваш керосин. И.о. комдива устало рубанул воздух ладонью (очевидно, указывая направление) и распрощался. Правда, предупредил, что керосиновые "линзы" охраняет бронетранспортер: "Будь внимателен, репортер, не ровен час пальнут!"

Фирма веников не вяжет

У ворот части поймал машину. Когда шофер узнал, что мне нужно, только пожал плечами: о том, что керосин где-то качают, он знает, но точного места указать не может. Поехали по направлению садов совхоза "Заря".

Я огляделся вокруг. Вот окраина города -- глядящие в степь девятиэтажки. Вот желтые деревья, вспаханная земля и огромные коттеджи, вклинивающиеся в сад. Явно не совхозники живут.

Минут сорок кружили по полям, пока не уперлись в кладбище и отвратительного вида речку -- грязно-зеленый камыш и белесая вода. От воды керосиновая вонь. Дальше дороги нет.

Поехали к правлению "Зари". Директор, Владимир Пухович, оказался на месте. Сам он не стал сопровождать меня в поисках керосиновых промыслов.

-- Ты уедешь,-- сказал он,-- а мне тут жить. Зачем мне лишние неприятности?

Пока я угощался сочными яблоками из совхозного сада, Пухович рассказал, что потерял не только деревья на загаженном керосином участке, но и сам участок. Его просто огородили колючей проволокой. Совхозные рабочие уверены, что это поработала упомянутая фирма НАВИСАР.

-- Прибегает ко мне женщина-садовод в слезах,-- говорит директор,-- и объявляет, что с работы увольняется. А ей два года до пенсии. Жалуется, что боится работать в саду. К ней, оказывается, подошли бритые молодцы при оружии и приказали: уходи отсюда, тетка, а не то так отделаем, что мало не покажется.

Оставалось только одно направление поиска -- через яблоневый сад я отправился посмотреть, что же все-таки это такое, керосиновая "линза". И чем дальше, тем больше попадалось сухих деревьев с маленькими сморщенными плодами.

"Военно-промышленный комплекс"

Скоро резкий запах ударил в голову. За деревьями показались железнодорожные цистерны (пути проходят между аэродромом стратегической авиации и яблоневым садом). Наконец вот оно: земля перекопана, тянутся аккуратные траншеи метра по три глубиной. На дне керосин. Чуть поодаль засохшее дерево с табличкой: "Стой! Запретная зона!".

"Добывают" авиакеросин просто. Сначала скрепер выкапывает длинную траншею. Потом по ее дну бурят отверстия. Керосин поднимается. В отверстие вставляют хобот механической качалки и перекачивают топливо в цистерну. Качество авиакеросина самое высокое.

А где же сама "линза"?

-- Да ты на ней стоишь,-- подсказал проходящий мимо мужичонка в фуфайке и армейской шапке.-- Она почти до окраины города доходит.

Кстати, никакого бронетранспортера я не увидел, но как только я подошел к траншее, откуда-то из кустов появилось двое бритых молодых людей в черных кожаных куртках.

-- А фотоаппарат придется убрать,-- сказал один.-- Не то не ровен час в яму свалишься.

-- Почему?

Вместо ответа мне предложили немедленно уйти. В серьезность намерений собеседников я поверил сразу.

Уже позже в Саратове источники, знакомые с нефтяным бизнесом, рассказали, что керосин в "линзах" больше всего интересует тех, кто его вовсе не качает. Бесхозное топливо -- удобное прикрытие для нелегальных операций с нефтепродуктами. По упомянутой железнодорожной ветке можно подогнать составы с неучтенными нефтепродуктами и спокойно их продать посредникам под видом только что "добытого" авиакеросина. Тем более что возможность появления на "линзах" чужого человека минимальна. С одной стороны -- хорошо просматриваемая степь, с другой -- охраняемый военный аэродром.

Возвращаясь в Энгельс через сад, вспоминал слова директора совхоза о том, что деревья обречены. Керосин съест сад через несколько лет. Вместо него сады (в прямом и переносном смысле этого слова) вырастут вокруг особняков, принадлежащих "керосиновым" дельцам.

ВИКТОР ГАВРИКОВ

Подписывайтесь на все публикации журнала "Профиль" в Дзен, читайте наши Telegram-каналы: Профиль-News, и журнал Профиль