Архивная публикация 2003 года: "Раздвоение имиджа"
Иногда создается впечатление, что теракты, с удручающей регулярностью происходящие в России, становятся своеобразными вехами, размечающими этапы нашего политического процесса. То есть, скажем, до событий на Дубровке осенью прошлого года мы жили в одной политической реальности, а после них оказались в существенно иной. То же ощущение и сейчас: взрывы возле Тушинского аэродрома подвели некую черту под очень бурным периодом современной политической истории.Экспозиция
Сам этот период, несмотря на краткость, был чрезвычайно динамичным, пестрым, иногда даже карнавально-балаганным. То есть, в сущности, веселым.
Даже трудно сказать, когда он, собственно, начался. Конец осени, вся зима и большая часть весны прошли под впечатлением отсутствия у власти определенной политической воли. Шла какая-то мелкая грызня в Думе, партии совершали никем не замечаемые пиар-акции на краю политического поля -- ну, словом, летаргия и застой .
Словечко это все чаще и чаще стало появляться в СМИ, журналисты жаловались друг другу на то, что политики теперь нет, а осталась одна сплошная экономика. Большой новостью на этом безрыбье оказывалась даже поимка великого комбинатора Сергея Мавроди, да выручала еще затяжная международная распря вокруг предстоящей войны Америки с Ираком.
Началом нового политического сезона повеяло только в марте: президент неожиданно и всерьез перетряс едва ли не весь силовой блок правительства, практически не объяснив причин такого массового перехода высших чиновников из кабинета в кабинет. Некоторое время шли возбужденные толки, но потом все быстро успокоились, сойдясь на том, что Путин просто укрепляет любимую спецслужбу. Ну и про Черкесова с Матвиенко тоже было все понятно -- комбинация-то нехитрая.
На событие был похож и референдум о чеченской конституции 23 марта. Власть и близкие к ней СМИ изображали (не очень правдоподобно) по поводу его итогов великий энтузиазм, большинство же здравомыслящих наблюдателей отнеслись к этому с понятным и уже, увы, оправдавшимся скепсисом.
А потом снова последовал бессобытийный промежуток, растянувшийся аж на полтора месяца -- вплоть до оглашения президентского послания Федеральному собранию.
Событие это поначалу тоже показалось рутинным и формальным, однако желание Путина увеличить российский ВВП вдвое и туманное обещание после выборов формировать правительство на основе преобладающих в парламенте партий многих задело и раззадорило -- раскрутилась дискуссия, которая и сейчас не утихает. Ну и все, разумеется, услышали в послании президента отчетливый (гораздо более отчетливый и настойчивый, чем когда-либо) великодержавный пафос.
Вот отсюда, с 16 мая, пожалуй, и стоит начинать отсчет.
Ведь обычно как бывало? Обслуживающая президента пиар-команда совершала какую-нибудь единичную яркую акцию, а потом надолго успокаивалась, стараясь не волновать обывателя и показывая однообразные картинки "рабочих встреч" в президентском кабинете. Наверное, президентской команде казалось, что это однообразие должно демонстрировать зрителям успокаивающий образ пресловутой стабильности.
А тут все будто бы проснулись, бешено заработали, накачали энергией дружественные телеканалы (а какие теперь остались недружественные?) и не дали заглохнуть попутной волне. Словно бы и весь ряд событий второй половины мая и почти всего июня был специально придуман для создания длинного и пышного театрального действа на тему величия России. Да не грядущего величия, для которого еще долго и трудно работать надо, а уже нынешнего, как бы вот вдруг после смутных лет чудесно наступившего.
Увертюрой к величественному представлению о России и ее президенте стал, как ни странно, визит в Москву сэра Пола Маккартни и его концерт на Красной площади.
Думские депутаты с пеной на губах требовали этот концерт отменить, по телеканалам пошла настоящая волна ток-шоу, где Митрофанов и Харитонов схватывались с Гафиным и Градским на волнующую тему: кладбище или не кладбище Красная площадь? Меж тем президентская команда подготовила свой, неожиданный для многих ход. Простой до гениальности.
Маккартни? Пусть будет Маккартни! Популярность его огромна, так отчего же сэру Полу не послужить паровозом для популярности Владимира Владимировича? И вот уже Маккартни в Кремле, Путин сам показывает ему Царь-пушку и Царь-колокол, а вечером пешочком выходит из Спасских ворот и присоединяется к счастливым слушателям Back in USSR. И все это, натурально, тщательно снято и множество раз показано по всем телеканалам.
Тогда подумалось: неужто наши пиарщики чему-то научились? Или это работают какие-то засекреченные американские советники?
Развитие сюжета и кульминация
Но идеальной сценической площадкой стал, конечно же, празднующий свой юбилей Петербург. Из юбилея (и это надо признать) президентская команда сумела выжать весь великодержавный пропагандистский потенциал. И работа была не такая уж грубая: шутка ли -- собрать во втором городе не самой процветающей страны едва ли не весь мировой -- от Америки до Китая -- политический бомонд, да еще добиться от него слов признания и восхищения.
А главное -- надо было суметь поставить в центр всего этого помпезного политического спектакля не кого-нибудь, а президента Путина. И все время показывать его в самом выгодном ракурсе. Для этого требовалось, чтобы телевизионщики глубоко прониклись замыслом режиссеров и работали по-настоящему вдохновенно, а не просто номер отбывали.
Сам же главный герой был явно в ударе и успевал везде, создавая все новые и новые информационные поводы. Только под самый конец чуть подустал и откровенно сказал на торжественном обеде: "Дорогие гости! Я сегодня уже много говорил, и я боюсь, люди устали от моих речей, но это было необходимо. Теперь можно уже сказать, что все, что мы должны были сделать, мы сделали. Теперь мы можем просто отдохнуть".
Видно было, что юбилей Петербурга для него -- не просто пышное государственное мероприятие, но и какой-то очень личный, интимный праздник. Хотя потом, отвечая на вопросы журналистов по поводу юбилея, Путин упирал все-таки на державно-государственный смысл праздника: "Что касается 300-летия Петербурга, то это мероприятие было рассчитано и на город, и, конечно, на всю страну. У нас за последнее десятилетие очень много было всяких проблем, катаклизмов, экономических катастроф, обвалов, кровопролитных вооруженных конфликтов, и мне казалось, что полезным будет продемонстрировать и самим себе, и всему миру, что Россия встает на ноги, что Россия возрождается".
Очень это характерно -- "продемонстрировать", вполне в логике большого театрального действа. Оно должно было и отвлечь российских жителей от былых катаклизмов и нынешних проблем, и зарядить их историческим оптимизмом.
А дальше почти сразу же была еще встреча "восьмерки" в Эвиане, и стало появляться чувство, что президент Путин -- самое влиятельное и популярное лицо мировой политики. Кстати, недавно это косвенно подтвердилось: в докладе американского исследовательского центра The Pew Research Center, который опубликовал недавно "Коммерсантъ", приводятся данные о международном авторитете ведущих политиков мира. Так вот, на первом месте всемирного рейтинга популярности оказался президент России Владимир Путин. В приведенной таблице в среднем по миру у него 47%. Сразу за ним идут Ширак и Шредер, а вот президенту Соединенных Штатов пришлось удовольствоваться всего лишь седьмым местом в этой иерархии.
Словом, Путин становится для России еще и успешным экспортным товаром, по поводу чего нельзя не выразить хотя бы осторожного оптимизма. Осторожного потому, что имеется печальный прецедент: вспомним, что не было более популярного на Западе нашего политика, чем Горбачев, а в итоге получился полный пшик.
После Эвиана активность президента на некоторое время переместилась в Россию, и сплошной чередой пошли предельно театрализованные действа все на ту же тему -- если не величия, так уж хотя бы возрождения России: тут и встреча Путина с победителями конкурса на лучшее сочинение о России, и вручение государственных премий в области литературы и искусства, и бессмысленно пышный, зачем-то в Георгиевском зале Эрмитажа проведенный Госсовет по культуре.
Заодно там же, в Питере, была впервые вручена премия "Глобальная энергия" -- тоже некоторым образом предмет национальной гордости: придумана и будет отныне вручаться в России, а денежный эквивалент сопоставим с Нобелевской! Разумеется, не могло на этом мероприятии не быть Путина и не мог он не сказать речь, которую обильно транслировали все телеканалы.
Впрочем, центральным и самым ярким актом всего этого внутриполитического спектакля было празднование Дня России. Прежде этот день праздновали как-то стыдливо и оттого скромно, но в этот раз устроители развернулись: шутка ли сказать, впервые за сорок пять лет над Красной площадью пролетели боевые самолеты, демонстрируя мощь державы!
К концу июня запахло кульминацией: государственный визит в Великобританию. Такой чести русские правители не удостаивались полтора столетия. Тут совсем уже круто: фрак, бабочка, золотая карета королевы Елизаветы, подписание умопомрачительных контрактов.
Неделю спустя Путин жаловался: "Думаю, что никакой тайны не открою -- фрак я надел первый раз в своей жизни, и не могу сказать, что мне это понравилось. Не знаю, как это смотрелось со стороны, я еще не смотрел записи, но одежда не очень удобная, во всяком случае, не для меня такая одежда". Но что ж дурака-то валять -- в Лондоне ему выдали самый настоящий международный "сертификат качества": английская королева кого попало к себе не приглашает.
Шизофреническая развязка
Но где-то уже с середины июня от главного, утверждавшего величие России сюжета стали ветвиться какие-то странные боковые линии. Началось это на том самом Госсовете по культуре, где говорилось много пустых речей, которые были забыты сразу же, как только Путин объявил о новом назначении питерского губернатора Яковлева. Запахло не Большим Стилем, в каком оформлялся спектакль до сих пор, а банальной политической интригой.
Потом вдруг заумирал и быстро (не без помощи Министерства печати) скончался телеканал ТВС -- предпоследний почти независимый от государства телеканал, и все сразу же вспомнили не такие уж давние истории с НТВ и ТВ-6. Чем-то не очень приятным повеяло в воздухе.
Одновременно показали свой норов заклятые друзья России -- Александр Григорьевич Лукашенко, вернувшийся к практике выдворения неугодных ему российских журналистов, и туркменбаши, который недвусмысленно поторопил туркменских "русскоязычных" на предмет гражданства: либо становитесь моими безраздельными подданными, либо отправляйтесь голенькими, бросив жилье и имущество, на свою "историческую родину". Но сначала спросите у меня на это разрешение.
И Россия, только что упоенно демонстрировавшая себе и всему миру свою будто бы возродившуюся мощь, в ответ на эти откровенно недружественные шаги что-то беспомощно промямлила. Сразу же вспомнилось давно привычное: "За державу обидно".
А дальше пошел вообще какой-то другой спектакль, и другие актеры вышли на сцену: сначала до отвращения безвкусный, прямо напоминающий о нравах и традициях застойной КПСС форум сторонников "Единой России", потом наводящая ужас криминальная драма "Оборотни в погонах".
Тут дело даже не в содержании этих спектаклей (по большому счету, оно ничтожное), дело в том, как грубо и топорно их поставили, сопроводив такой же лобовой и наглой рекламой. У "режиссерского коллектива" этих игрищ была одна задача: подавить воображение зрителя, продемонстрировать ему напор, силу и решительность. Но вдохновения за всем этим уже не чувствовалось -- чувствовалась мелкая политическая корысть. Вроде бы радоваться надо: вот она, долгожданная борьба с коррупцией в высших сферах правоохранительных органов! Но я, как зритель, обоняю острый запах попсы и чувствую: меня тут хотят купить, и купить задешево. Причем без всякого ко мне -- к моим умственным способностям -- уважения. Ведь все халтурщики всех времен и народов убеждены: "пипл схавает".
Вторая часть криминальной драмы не заставила себя ждать: сделав вид, что собираются всерьез чистить свои ряды, правоохранительные органы быстро нашли мишень поинтереснее -- крупный и уже почувствовавший свой политический вес российский капитал в лице ЮКОСа. Арест сразу трех топ-менеджеров крупнейшей компании в связи с сомнительными, давно забытыми делами -- это крутой сюжетный поворот, рассчитанный на аплодисменты, переходящие в овацию.
Но вот как при этом быть с величием России? Сразу же после ареста Платона Лебедева и его товарищей по несчастью акции ЮКОСа пошли вниз, а западные газеты запестрели недвусмысленно пессимистическими комментариями. Мы, дескать, дураки, чуть не поверили, что в России можно вести цивилизованный бизнес (ЮКОС ведь был в этом смысле почти образцом), а верить еще рано, если этакое там до сих пор возможно. Просчитать последствия "дела ЮКОСа" для репутации России -- дело нехитрое.
Вот тут-то и прозвучали взрывы в Тушине: занавес! Разочарованные зрители расходятся по домам, начинается реальная жизнь, и никто по-прежнему не знает, куда ее могут повернуть наши странные режиссеры.
Суть зрительского разочарования вот в чем: российская власть в очередной раз продемонстрировала клиническую шизофрению -- одной рукой она вдохновенно строила чрезвычайно симпатичный образ стремительно цивилизующейся, возрождающейся России, другой же рукой без промедления его "опустила". Беда в том, что великой державе нельзя иметь две политики -- одну большую, с замахом на мировой авторитет, а вторую маленькую, провинциальную, для внутреннего корыстного употребления. Вторая неизбежно скомпрометирует первую.
Иногда создается впечатление, что теракты, с удручающей регулярностью происходящие в России, становятся своеобразными вехами, размечающими этапы нашего политического процесса. То есть, скажем, до событий на Дубровке осенью прошлого года мы жили в одной политической реальности, а после них оказались в существенно иной. То же ощущение и сейчас: взрывы возле Тушинского аэродрома подвели некую черту под очень бурным периодом современной политической истории.Экспозиция
Сам этот период, несмотря на краткость, был чрезвычайно динамичным, пестрым, иногда даже карнавально-балаганным. То есть, в сущности, веселым.
Даже трудно сказать, когда он, собственно, начался. Конец осени, вся зима и большая часть весны прошли под впечатлением отсутствия у власти определенной политической воли. Шла какая-то мелкая грызня в Думе, партии совершали никем не замечаемые пиар-акции на краю политического поля -- ну, словом, летаргия и застой .
Словечко это все чаще и чаще стало появляться в СМИ, журналисты жаловались друг другу на то, что политики теперь нет, а осталась одна сплошная экономика. Большой новостью на этом безрыбье оказывалась даже поимка великого комбинатора Сергея Мавроди, да выручала еще затяжная международная распря вокруг предстоящей войны Америки с Ираком.
Началом нового политического сезона повеяло только в марте: президент неожиданно и всерьез перетряс едва ли не весь силовой блок правительства, практически не объяснив причин такого массового перехода высших чиновников из кабинета в кабинет. Некоторое время шли возбужденные толки, но потом все быстро успокоились, сойдясь на том, что Путин просто укрепляет любимую спецслужбу. Ну и про Черкесова с Матвиенко тоже было все понятно -- комбинация-то нехитрая.
На событие был похож и референдум о чеченской конституции 23 марта. Власть и близкие к ней СМИ изображали (не очень правдоподобно) по поводу его итогов великий энтузиазм, большинство же здравомыслящих наблюдателей отнеслись к этому с понятным и уже, увы, оправдавшимся скепсисом.
А потом снова последовал бессобытийный промежуток, растянувшийся аж на полтора месяца -- вплоть до оглашения президентского послания Федеральному собранию.
Событие это поначалу тоже показалось рутинным и формальным, однако желание Путина увеличить российский ВВП вдвое и туманное обещание после выборов формировать правительство на основе преобладающих в парламенте партий многих задело и раззадорило -- раскрутилась дискуссия, которая и сейчас не утихает. Ну и все, разумеется, услышали в послании президента отчетливый (гораздо более отчетливый и настойчивый, чем когда-либо) великодержавный пафос.
Вот отсюда, с 16 мая, пожалуй, и стоит начинать отсчет.
Ведь обычно как бывало? Обслуживающая президента пиар-команда совершала какую-нибудь единичную яркую акцию, а потом надолго успокаивалась, стараясь не волновать обывателя и показывая однообразные картинки "рабочих встреч" в президентском кабинете. Наверное, президентской команде казалось, что это однообразие должно демонстрировать зрителям успокаивающий образ пресловутой стабильности.
А тут все будто бы проснулись, бешено заработали, накачали энергией дружественные телеканалы (а какие теперь остались недружественные?) и не дали заглохнуть попутной волне. Словно бы и весь ряд событий второй половины мая и почти всего июня был специально придуман для создания длинного и пышного театрального действа на тему величия России. Да не грядущего величия, для которого еще долго и трудно работать надо, а уже нынешнего, как бы вот вдруг после смутных лет чудесно наступившего.
Увертюрой к величественному представлению о России и ее президенте стал, как ни странно, визит в Москву сэра Пола Маккартни и его концерт на Красной площади.
Думские депутаты с пеной на губах требовали этот концерт отменить, по телеканалам пошла настоящая волна ток-шоу, где Митрофанов и Харитонов схватывались с Гафиным и Градским на волнующую тему: кладбище или не кладбище Красная площадь? Меж тем президентская команда подготовила свой, неожиданный для многих ход. Простой до гениальности.
Маккартни? Пусть будет Маккартни! Популярность его огромна, так отчего же сэру Полу не послужить паровозом для популярности Владимира Владимировича? И вот уже Маккартни в Кремле, Путин сам показывает ему Царь-пушку и Царь-колокол, а вечером пешочком выходит из Спасских ворот и присоединяется к счастливым слушателям Back in USSR. И все это, натурально, тщательно снято и множество раз показано по всем телеканалам.
Тогда подумалось: неужто наши пиарщики чему-то научились? Или это работают какие-то засекреченные американские советники?
Развитие сюжета и кульминация
Но идеальной сценической площадкой стал, конечно же, празднующий свой юбилей Петербург. Из юбилея (и это надо признать) президентская команда сумела выжать весь великодержавный пропагандистский потенциал. И работа была не такая уж грубая: шутка ли -- собрать во втором городе не самой процветающей страны едва ли не весь мировой -- от Америки до Китая -- политический бомонд, да еще добиться от него слов признания и восхищения.
А главное -- надо было суметь поставить в центр всего этого помпезного политического спектакля не кого-нибудь, а президента Путина. И все время показывать его в самом выгодном ракурсе. Для этого требовалось, чтобы телевизионщики глубоко прониклись замыслом режиссеров и работали по-настоящему вдохновенно, а не просто номер отбывали.
Сам же главный герой был явно в ударе и успевал везде, создавая все новые и новые информационные поводы. Только под самый конец чуть подустал и откровенно сказал на торжественном обеде: "Дорогие гости! Я сегодня уже много говорил, и я боюсь, люди устали от моих речей, но это было необходимо. Теперь можно уже сказать, что все, что мы должны были сделать, мы сделали. Теперь мы можем просто отдохнуть".
Видно было, что юбилей Петербурга для него -- не просто пышное государственное мероприятие, но и какой-то очень личный, интимный праздник. Хотя потом, отвечая на вопросы журналистов по поводу юбилея, Путин упирал все-таки на державно-государственный смысл праздника: "Что касается 300-летия Петербурга, то это мероприятие было рассчитано и на город, и, конечно, на всю страну. У нас за последнее десятилетие очень много было всяких проблем, катаклизмов, экономических катастроф, обвалов, кровопролитных вооруженных конфликтов, и мне казалось, что полезным будет продемонстрировать и самим себе, и всему миру, что Россия встает на ноги, что Россия возрождается".
Очень это характерно -- "продемонстрировать", вполне в логике большого театрального действа. Оно должно было и отвлечь российских жителей от былых катаклизмов и нынешних проблем, и зарядить их историческим оптимизмом.
А дальше почти сразу же была еще встреча "восьмерки" в Эвиане, и стало появляться чувство, что президент Путин -- самое влиятельное и популярное лицо мировой политики. Кстати, недавно это косвенно подтвердилось: в докладе американского исследовательского центра The Pew Research Center, который опубликовал недавно "Коммерсантъ", приводятся данные о международном авторитете ведущих политиков мира. Так вот, на первом месте всемирного рейтинга популярности оказался президент России Владимир Путин. В приведенной таблице в среднем по миру у него 47%. Сразу за ним идут Ширак и Шредер, а вот президенту Соединенных Штатов пришлось удовольствоваться всего лишь седьмым местом в этой иерархии.
Словом, Путин становится для России еще и успешным экспортным товаром, по поводу чего нельзя не выразить хотя бы осторожного оптимизма. Осторожного потому, что имеется печальный прецедент: вспомним, что не было более популярного на Западе нашего политика, чем Горбачев, а в итоге получился полный пшик.
После Эвиана активность президента на некоторое время переместилась в Россию, и сплошной чередой пошли предельно театрализованные действа все на ту же тему -- если не величия, так уж хотя бы возрождения России: тут и встреча Путина с победителями конкурса на лучшее сочинение о России, и вручение государственных премий в области литературы и искусства, и бессмысленно пышный, зачем-то в Георгиевском зале Эрмитажа проведенный Госсовет по культуре.
Заодно там же, в Питере, была впервые вручена премия "Глобальная энергия" -- тоже некоторым образом предмет национальной гордости: придумана и будет отныне вручаться в России, а денежный эквивалент сопоставим с Нобелевской! Разумеется, не могло на этом мероприятии не быть Путина и не мог он не сказать речь, которую обильно транслировали все телеканалы.
Впрочем, центральным и самым ярким актом всего этого внутриполитического спектакля было празднование Дня России. Прежде этот день праздновали как-то стыдливо и оттого скромно, но в этот раз устроители развернулись: шутка ли сказать, впервые за сорок пять лет над Красной площадью пролетели боевые самолеты, демонстрируя мощь державы!
К концу июня запахло кульминацией: государственный визит в Великобританию. Такой чести русские правители не удостаивались полтора столетия. Тут совсем уже круто: фрак, бабочка, золотая карета королевы Елизаветы, подписание умопомрачительных контрактов.
Неделю спустя Путин жаловался: "Думаю, что никакой тайны не открою -- фрак я надел первый раз в своей жизни, и не могу сказать, что мне это понравилось. Не знаю, как это смотрелось со стороны, я еще не смотрел записи, но одежда не очень удобная, во всяком случае, не для меня такая одежда". Но что ж дурака-то валять -- в Лондоне ему выдали самый настоящий международный "сертификат качества": английская королева кого попало к себе не приглашает.
Шизофреническая развязка
Но где-то уже с середины июня от главного, утверждавшего величие России сюжета стали ветвиться какие-то странные боковые линии. Началось это на том самом Госсовете по культуре, где говорилось много пустых речей, которые были забыты сразу же, как только Путин объявил о новом назначении питерского губернатора Яковлева. Запахло не Большим Стилем, в каком оформлялся спектакль до сих пор, а банальной политической интригой.
Потом вдруг заумирал и быстро (не без помощи Министерства печати) скончался телеканал ТВС -- предпоследний почти независимый от государства телеканал, и все сразу же вспомнили не такие уж давние истории с НТВ и ТВ-6. Чем-то не очень приятным повеяло в воздухе.
Одновременно показали свой норов заклятые друзья России -- Александр Григорьевич Лукашенко, вернувшийся к практике выдворения неугодных ему российских журналистов, и туркменбаши, который недвусмысленно поторопил туркменских "русскоязычных" на предмет гражданства: либо становитесь моими безраздельными подданными, либо отправляйтесь голенькими, бросив жилье и имущество, на свою "историческую родину". Но сначала спросите у меня на это разрешение.
И Россия, только что упоенно демонстрировавшая себе и всему миру свою будто бы возродившуюся мощь, в ответ на эти откровенно недружественные шаги что-то беспомощно промямлила. Сразу же вспомнилось давно привычное: "За державу обидно".
А дальше пошел вообще какой-то другой спектакль, и другие актеры вышли на сцену: сначала до отвращения безвкусный, прямо напоминающий о нравах и традициях застойной КПСС форум сторонников "Единой России", потом наводящая ужас криминальная драма "Оборотни в погонах".
Тут дело даже не в содержании этих спектаклей (по большому счету, оно ничтожное), дело в том, как грубо и топорно их поставили, сопроводив такой же лобовой и наглой рекламой. У "режиссерского коллектива" этих игрищ была одна задача: подавить воображение зрителя, продемонстрировать ему напор, силу и решительность. Но вдохновения за всем этим уже не чувствовалось -- чувствовалась мелкая политическая корысть. Вроде бы радоваться надо: вот она, долгожданная борьба с коррупцией в высших сферах правоохранительных органов! Но я, как зритель, обоняю острый запах попсы и чувствую: меня тут хотят купить, и купить задешево. Причем без всякого ко мне -- к моим умственным способностям -- уважения. Ведь все халтурщики всех времен и народов убеждены: "пипл схавает".
Вторая часть криминальной драмы не заставила себя ждать: сделав вид, что собираются всерьез чистить свои ряды, правоохранительные органы быстро нашли мишень поинтереснее -- крупный и уже почувствовавший свой политический вес российский капитал в лице ЮКОСа. Арест сразу трех топ-менеджеров крупнейшей компании в связи с сомнительными, давно забытыми делами -- это крутой сюжетный поворот, рассчитанный на аплодисменты, переходящие в овацию.
Но вот как при этом быть с величием России? Сразу же после ареста Платона Лебедева и его товарищей по несчастью акции ЮКОСа пошли вниз, а западные газеты запестрели недвусмысленно пессимистическими комментариями. Мы, дескать, дураки, чуть не поверили, что в России можно вести цивилизованный бизнес (ЮКОС ведь был в этом смысле почти образцом), а верить еще рано, если этакое там до сих пор возможно. Просчитать последствия "дела ЮКОСа" для репутации России -- дело нехитрое.
Вот тут-то и прозвучали взрывы в Тушине: занавес! Разочарованные зрители расходятся по домам, начинается реальная жизнь, и никто по-прежнему не знает, куда ее могут повернуть наши странные режиссеры.
Суть зрительского разочарования вот в чем: российская власть в очередной раз продемонстрировала клиническую шизофрению -- одной рукой она вдохновенно строила чрезвычайно симпатичный образ стремительно цивилизующейся, возрождающейся России, другой же рукой без промедления его "опустила". Беда в том, что великой державе нельзя иметь две политики -- одну большую, с замахом на мировой авторитет, а вторую маленькую, провинциальную, для внутреннего корыстного употребления. Вторая неизбежно скомпрометирует первую.
АЛЕКСАНДР АГЕЕВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
