Сентябрь 1999 года, ночные дежурства у подъездов, осмотр всех незнакомых машин и грузовиков, оказавшихся во дворе дома. Ожидание взрыва, стрельбы, захвата заложников. На таком фоне начались 15 лет Владимира Путина во главе страны. Чечню во второй раз усмиряли, но уже всерьез, в Буйнакске, Москве, Волгодонске взрывались дома, в Рязани должен был взорваться, но не случилось.

Теракты-теракты-теракты. Взрывы в торговом центре на Манежной площади, взрывы смертниц в Москве, захват заложников в «Норд-Осте», взрывы самолетов и в метро. Апофеоз террористической жестокости — захват школы в Беслане и убийство десятков детей.

С августа 1999 по октябрь 2004 года было ощущение, что любой житель крупного российского города может погибнуть от пули, осколка, газа, черт знает еще чего. Не то чтобы над страной витала атмосфера ужаса и страха, нет, но адреналин выбрасывался в кровь после каждого теракта, да и вообще, многие тогда начали воспринимать смертников как неизбежное зло, вероятность столкнуться с которым чуть меньше, чем, например, попасть под дождь.

Тогда новоизбранный президент Путин говорил о стабильности, укреплении экономики, усилении безопасности и сытой жизни, которая ждет страну под его чутким руководством.

Теракты не исчезли, их стало меньше, в Чечне прочно сел на местный трон Рамзан Кадыров, Грозный стал мелькать на экранах не разрушенным и обгорелым, а строящимся и новым. Жители страны побежали в банки за кредитами на новые машины, квартиры, шубы и прочие радости мира потребления. Зарплаты выросли (вместе с ценами, но так везде), долги по пенсиям остались в прошлом, бюджетники и военные стали получать больше сотрудников некоторых частных компаний. Люди перестали бояться настоящего. Они стали смотреть в будущее.

А будущее оказалось затянутым плотным туманом.

Избранный весной 2012 на новый срок президент Путин теперь говорит о собирании земель, возвращении исконных территорий, укреплении страны, борьбе с врагами и пятой колонной. Жители, те, что побогаче, бегут в Европу скупать жилье (в Азию тоже бегут, везде бегут), те, что победнее — задумываются о каких-то гарантиях того, что заработанное за последние годы не исчезнет по воле государства и под ударами санкций. Те, что со своим бизнесом — волнуются, как бы не отобрали и не разорили созданное за долгие годы. Потому что, когда первое лицо государства говорит о трудных временах, затягивании поясов и единении, все вспоминают, что государство это привыкло в такие моменты брать, что понравилось, у своих граждан.

За 15 лет президент остался прежним, но сменились страхи общества. Тогда боялись настоящего, теперь — будущего. Прогресс.