Будущее реформы высшей школы остается неопределенным. Заявление нового главы Минобрнауки Ольги Васильевой о прекращении процесса объединения вузов, начатого ее предшественником Дмитрием Ливановым, вызвало больше вопросов в экспертном сообществе, чем дало ответов. Несколько фраз, которые обронила министр, о прекращении слияния «до каждого конкретного разбирательства» никак не прояснили судьбу реформы. Не смогла это разъяснить и ее пресс-служба, проигнорировавшая запрос «Профиля». Очевидна лишь причина – недовольство ректоров, чьи вузы попали под оптимизацию.

О необходимости реорганизации вузов впервые заговорил президент Владимир Путин в 2012 году. А в апреле 2013‑го Ливанов направил соответствующую программу в правительство. В первом «черном списке» оказалось 30 учебных учреждений. С тех пор он ежегодно пополнялся и расширялся. В апреле этого года глава Рособрнадзора Сергей Кравцов сообщил, что за 2015 год было закрыто более 600 вузов и филиалов.

Процесс слияния оказался болезненным для профессионального сообщества, не обошлось без скандалов. Так, студенты Российского государственного торгово‑экономического университета (РГТЭУ), который присоединили к Российскому экономическому университету (РЭУ) имени Плеханова, в 2013 году объявляли забастовку. В 2015 году со скандалами прошло слияние Московского авиационного технологического института (МАТИ) с Московским авиационным институтом (МАИ). Ректора объединенного вуза обвинили в массовых увольнениях сотрудников МАИ, а петиция за его отставку набрала более 10 тысяч подписей. Последний крупный скандал в этом году был связан с объединением Московского государственного юридического университета (МГЮА) имени Кутафина с Государственным университетом управления (ГУУ).

На протяжении реформы чиновники подчеркивали добровольный характер слияния вузов, мол, так они сами желают. Однако решение Васильевой приостановить этот процесс стало дополнительным доказательством его принудительного характера – по приказу министерства.

Профессиональное давление

Именно обида ректоров могла стать причиной решения министра. «Идея объединения вузов не слишком популярна в ректорском сообществе. Думаю, их недовольство стало во многом причиной приостановки данного процесса», – рассказала директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко. «Практически все регионы начали процесс объединения вузов, он везде идет по-разному: где-то он проходит ударными темпами, а где-то с большим трудом. Но везде это встречает очень серьезное сопротивление со стороны вузов», – подтвердил глава Всероссийского фонда «Образование» Сергей Комков.

Резкое сокращение численности студентов по демографическим причинам породило идею объединения вузов, говорит Клячко. Если в 2008 году в России было 7,5 млн студентов, то в 2015 году уже 4,7 млн  – столько же, сколько и в 2000 году. «То есть студенческий контингент сократился на треть. За 15 лет мы прошли пик студенческой демографии и вернулись к прежнему уровню, – сказала эксперт. – До 2008 года мы наблюдали процесс роста числа вузов и их филиалов, который в новой демографической ситуации должен был смениться процессом сжатия системы высшего образования. Потому что незачем иметь такую огромную сеть университетов при столь сильном сокращении численности студентов». А она, по прогнозу, сократится еще примерно на один миллион к 2024 году. И даже в 2030 году численность студентов вряд ли превысит 4,4 млн  – то есть будет почти такой же, как в 2000 году. «Поэтому перед правительством действительно стоит серьезная проблема оптимизации сети вузов. Вопрос в том, как эту сеть изменять», – отметила Клячко.

Очевидно, что первым стало предложение закрыть фактически пустующие филиалы. Что касается крупных вузов, то их поделили на эффективные и неэффективные. Слабые решили присоединить к более сильным, чтобы поднять качество обучения. «Но на самом деле это спорный подход. Допустим, вуз принимает сто человек, из которых 80 – сильные ребята, – рассуждает Клячко. – А после объединения с другим – более слабым вузом – должен принять 300 человек, но где гарантия, что он сможет найти, скажем, 250 сильных ребят? Может получиться так, что вуз будет вынужден «разбавлять» сильных студентов менее способными».

Прежний министр, по ее словам, хотел довести число государственных вузов к 2020 году до 500 и держать численность бюджетных студентов на законодательно установленном минимуме (не менее 800 студентов, обучаемых за счет бюджетных средств, на 10 000 населения России в возрасте 17–30 лет), чтобы на каждого из них приходилось побольше бюджетных денег. По прогнозу, к 2020 году в России должно было быть 4,3 млн студентов, из которых 1,8 млн  – на бюджете.

Комков же никакой практической пользы от программы объединения вузов не видит. «Главная проблема заключается в том, что фактически происходит ликвидация отраслевых институтов, которые готовят специалистов узкого профиля, – отметил он. – Идея создания так называемых опорных университетов предполагает создание неких региональных монстров, в которых были бы сосредоточены и денежные средства, и научно-педагогический состав. Предполагалось, что все маленькие отраслевые вузы туда вольются – и медицинские, и педагогические, и транспортные, и экономические. Возьмем, к примеру, Уральский регион, где есть острая нехватка специалистов по горнодобывающим профессиям. Если они войдут в опорный университет как небольшая специализация, это обречет их на вымирание, а регион потеряет серьезную опору в сфере высшего профессионального образования».

Как только возникла идея объединения вузов, группа экспертов, в которую вошел Комков, выступила против нее. «Достаточно несколько таких опорных университетов в центральных регионах – в Москве, Санкт-Петербурге, возможно, в Волгограде и Крыму, а в остальных регионах должны оставаться хорошо работающие региональные вузы отраслевого значения», – считает он.

По его мнению, министр сделала верный шаг, прислушавшись к мнению профессионального сообщества. «Те, кто задумывали эту реформу, брали пример с американской модели. В США действительно существуют несколько таких региональных крупных опорных университетов, – рассказал Комков. – Там никогда и не существовало отраслевых вузов. А у России другой опыт, нам не надо следовать американскому пути. С этим мнением, кстати, согласны многие наши европейские коллеги, с которыми я общался».

Финансы поют романсы

Как отметила Клячко, идея создания опорных вузов состояла в том, чтобы лучше финансировать лидеров в регионах, пусть и искусственно созданных. «То есть мы либо «размазываем» бюджетное финансирование по всем федеральным государственным вузам, либо выбираем те, которым дадим больше», – сказала Клячко. А чтобы финансирование вуза было экономически эффективным, в нем должно быть достаточно много студентов. Маленькие вузы, как правило, обходятся бюджету дороже. «Понятно, что маленький вуз требует больше затрат, чем крупный, поэтому есть стремление вузы укрупнять, чтобы обеспечить так называемую экономию на масштабе», – пояснила Клячко.

Комков же уверен, что этот процесс, наоборот, увеличивает финансирование. «Мы это посмотрели по Курской области. Университеты начали считать и прикинули, как будет выглядеть управляющий штаб опорного университета, – рассказал он. – Надо учитывать, что все бывшие ректоры должны будут войти в руководство опорного вуза, сохраняя свои прежние оклады. Плюс к этому появятся всякого рода отделы, департаменты и прочий управляющий аппарат и обслуживающий персонал. И расходы получились ничуть не меньше, а то, пожалуй, и больше».

В итоге приостановка слияния вузов вызывала у экспертов еще больше вопросов, так как остаются непонятными следующие шаги нового министра. «Предположим, что мы решили не объединять вузы и оставить систему такой, какая она есть. При этом численность студентов, как уже было сказано, все равно к 2024 году снизится еще на один миллион по демографическим причинам, – рассуждает Клячко. – Вопрос – мы будем рассчитывать, что сами по себе закроются негосударственные вузы, а государственные будем поддерживать? Вопрос – хватит ли нам ресурсов, чтобы удержать их на плаву? Или мы сделаем более крупный вуз, отберем туда более сильных студентов и повысим качество образования? Другое дело, что все равно, в каких-то вузах будут учиться несильные ребята, такие вузы будут всегда. Вопрос – как мы будем с ними работать?»

Оба эксперта подчеркнули, что приостановка слияний даст Васильевой время «все серьезно взвесить и обдумать». «Я думаю, что, как любой рациональный человек, столкнувшись с проблемой, о которой сказано выше и, кроме того, с недовольством ректорского и преподавательского состава, министр разбирается в этой ситуации и думает, что делать дальше», – заключила Клячко.

Довольные слиянием

Опрошенные «Профилем» вузы, прошедшие процедуру слияния, в настоящее время совсем не жалуются на положение дел. «С 2012 года к нам присоединили два вуза и 10 колледжей. Обычно объединение длится до одного года. Иногда бывает и полтора», – рассказал ректор Московского городского педагогического университета (МГПУ) Игорь Реморенко, который, впрочем, недолгое время был заместителем Ливанова. Благодаря объединениям, по его словам, стало больше полных групп и меньше групп с малым числом студентов. Больше студентов получило доступ к большой вузовской библиотеке, электронным сервисам, лекциям сильных преподавателей.

Сокращение, отметил Реморенко, коснулось как преподавателей МГПУ, так и приходящих из других вузов. «В целом 40% преподавателей ушли, но более 20% пришли дополнительно», – сказал он. Недовольные были, признался ректор. Университету даже пришлось пройти через суды. Но в целом результаты были положительные. «У нас заметно вырос средний балл ЕГЭ абитуриентов, пришедших к нам учиться. Мы лидеры среди педагогических вузов страны», – заявил Реморенко. Кроме того, по его словам, университету удалось добиться оптимизации бюджетных средств.

Слияние Московского государственного машиностроительного университета (МАМИ) и Московского государственного университета печати (МГУП) имени Федорова началось совсем недавно – в марте 2016 года. Тогда вышел соответствующий приказ Минобрнауки. И к 1 сентября на их базе заработал новый Московский политехнический университет. Преподаватели и сотрудники сохранили свои рабочие места, рассказал ректор нового вуза Андрей Николаенко. Оптимизация затронула лишь некоторые административно-управленческие подразделения.

Студенты, по его словам, отнеслись к этому по-разному, но большинство было настроено положительно. «После объединения выросло количество направлений и специальностей подготовки, открылись новые возможности для творческой реализации обучающихся, занятий спортом, участия в молодежной политике и, конечно же, для получения дополнительного образования, – перечислил ректор. – Кроме того, для студентов расширилась возможность использования фонда студенческих общежитий за счет инфраструктуры студгородка бывшего Университета машиностроения».

Инфраструктура нового вуза позволит участвовать в крупных научных и образовательных проектах на самом высоком уровне, надеются в вузе. «Одним из примеров эффективного взаимодействия коллективов является проект по разработке терминологического словаря автомобилестроения в рамках гранта Российского гуманитарного научного фонда – это показательный формат сотрудничества на стыке отраслей», – отметил Николаенко. Давать оценку оптимизации средств он считает преждевременным: «Для ответа на этот вопрос необходимо опираться на реальные показатели по итогам образовательных и финансовых циклов».