29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. «Я не очень верю в россказни про спонсоров артистов, жен и любовниц»
Главное

«Я не очень верю в россказни про спонсоров артистов, жен и любовниц»

Прошел почти год, как Владимир Урин вступил в должность генерального директора Большого театра. Этому предшествовал целый ряд скандалов. Что изменилось в театре за это время, как удалось найти общий язык с труппой и почему билеты в Большой по-прежнему трудно достать, об этом «Профиль» поговорил с генеральным директором Большого театра Владимиром Уриным.

— Вам теперь, учитывая должность, приходится взвешивать каждую реплику. Для вас это дар или проклятье?

— Когда я слышу такие слова, то начинаю чувствовать себя очень неловко. Расскажу вам одну историю про Михаила Александровича Ульянова, с которым мне довелось работать в Союзе театральных деятелей. У него был один зам, который, что бы ни говорил Михаил Александрович, с придыханием отвечал: «Гениально!» Я видел, как в эту секунду Ульянов реагировал, его коробило от этих слов. Человеку всегда очень тяжело оценить себя со стороны, и часто мы придумываем себе философию, чтобы жить по ней, оправдывая свои просчеты. Этой высокой должности радуются те, кто не понимает, какая ответственность лежит на них. Наверное, можно порадоваться 2—3 минуты вниманию корреспондентов и телевизионных журналистов. Да, в один момент я стал просто звездой. Меня все время фотографируют, берут интервью. Но это все мишура. В 10 утра приходишь, садишься в этом кабинете или в каком-то другом месте театра и до 10 вечера. Приходится разруливать очень непростые вопросы, проблемы. И так в любом театре, без исключения, не только в Большом. Могу сказать, что моя должность — это ровно 2 минуты тщеславия, остальное время — работа.

— Какое из определений должности ближе всего к тому, чем вы сейчас занимаетесь: интендант, диспетчер, коллекционер талантов, генеральный директор?

— Все зависит от ситуации. Иногда диспетчер, иногда интендант, в какой-то момент я генеральный директор, в какой-то продюсер. Здесь вопрос не в названии, а в мере понимания того, что ты должен решать, чтобы было одно дело, чтобы театр был единым организмом, чтобы большинство людей понимало цели и задачи одинаково, чтобы это была одна команда. На должности генерального директора граница перехода из одного качества в другое может быть очень зыбкой. Можно узурпировать власть. И из кабинета раздавать приказы и распоряжения, но театра не будет!

Важно понимать, что твоя роль — объединяющая, направляющая и корректирующая и уже только потом решающая. Если директор любого другого, нетворческого учреждения или организации может многое просчитать, запрограммировать, то в театре мы работаем с людьми творческой душевной организации, зависимыми от очень многих факторов. Важно постоянное ощущение того, что, объединяя, направляя, корректируя вместе со всеми коллегами, размышляя, как это делать, ни в коем случае не превратиться в генерального директора Большого театра: «я тут все знаю, все умею». Это очень опасное чувство. Вот почему так важна команда.

— Пока «команда Урина» еще формируется, ощущаете ли вы присутствие «иксановской команды» или представителей каких-либо иных группировок?

— Большинство людей, которые работают в театре сегодня, проработали с Анатолием Геннадьевичем Иксановым много лет. Мне чрезвычайно импонирует то, что эти люди остались ему преданны. Это важное качество человеческой порядочности и профессионализма. Я — другое дерево и это прекрасно понимаю. Через какое-то время я буду достаточно определенно требовать то, что считаю необходимым для дела. И решения многих вопросов, конечно же, будут отличаться от того, как бы их решил Анатолий Геннадьевич. Если люди это поймут и примут, значит, они будут моей командой. Если будет попытка сопротивления, часто неосознанного, а сегодня она есть, потому что те привычки, которые сложились в течение долгого времени, многие менять не хотят, то с этими людьми будут серьезные разговоры. Это процесс, и пока он идет абсолютно цивилизованно и по-человечески порядочно. По целому ряду руководителей я уже принимаю решения, какие-то люди не будут продолжать работать в руководящих структурах театра, какие-то останутся, но все зависит от того, как этот процесс будет складываться дальше.

Досье
Генеральный директор Большого театра России Владимир Георгиевич Урин родился 19 марта 1947 года в городе Кирове. Окончил Российскую академию (ныне университет) театрального искусства (ГИТИС). Владимир Урин начал свою театральную деятельность в 1973 году, став директором ТЮЗа в Кирове. В 1981—1995 годах возглавлял кабинет детских и кукольных театров Всероссийского театрального общества (ныне — Союз театральных деятелей России).
В 1987—1996 годах был дважды избран секретарем правления Союза театральных деятелей (СТД) России, одновременно выполняя штатные обязанности заместителя председателя СТД России (1981—1991) и первого заместителя председателя СТД России (1991—1996). С 1995 года Урин занимал должность генерального директора Московского академического музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Заведующий кафедрой менеджмента и экономики исполнительских искусств Школы-студии МХАТ, профессор.
9 июля 2013 года Владимир Урин занял пост генерального директора Большого театра России.

— Вы сверстали новый сезон, исходя из вокальных возможностей труппы. Слабые стороны постарались превратить в сильные. Законсервировали несколько спектаклей, от каких-то названий отказались совсем. Насколько труппа готова справляться с такой шоковой терапией?

— Процессы в труппе идут всякие, и говорить об однородности восприятия труппой того, что будет происходить, невозможно. Все воспринимают это по-разному. На самом деле я бы не сказал, что предстоящий сезон будет таким, каким я хотел бы его видеть. Ведь фактически мы определились с планами лишь через 10 месяцев после моего прихода и через 3 месяца после начала работы Тугана Сохиева. Нужно понимать, что музыкальный театр — это театр, который планирует свою работу на 3—4 сезона вперед. Мы бы с удовольствием пригласили к сотрудничеству многих, но это невозможно, так как эти многие на ближайшее время заняты. Новый сезон — решение компромиссное. И этот компромисс во многом связан с тем, что я сказал выше, и в том числе с состоянием труппы. К сожалению, музыкальный уровень некоторых спектаклей текущего оперного репертуара оставляет желать лучшего. Это требует серьезной качественной работы. Дело в том, что оперная жизнь Большого театра строилась таким образом, что здесь очень сильно увлеклись так называемым проектным театром, когда постановочная команда собиралась под производство того или иного спектакля. К тому же система блочного проката, когда артисты исполняют произведение раз в полгода, а иногда и раз в год, очень снизила качество спектаклей. Мы ушли от очень важной российской особенности — репертуарного театра. А репертуарный театр дает возможность следить за развитием артистов, которые из неопытных превращаются в мастеров, а потом в выдающихся исполнителей.

— Скоро год, как вы у руля, и сейчас можно говорить о том, что вектор развития театра направлен на главенство авторов постановок, которые определяют артистов, занятых в спектакле, благодаря кастингу, а не по протекции патронов балетных артистов и жен влиятельных чиновников. Выходит, не так страшен черт, как его малевали?

— Честно говоря, я не очень верю в эти россказни по поводу спонсоров артистов, жен и любовниц. Наверное, отдельные моменты есть, впрочем, как и были всегда... Не они определяют жизнь театра. Я в этом убежден. Хочу подчеркнуть: почти за год работы в театре я ни разу не столкнулся с ситуацией, когда кто-то какими-то способами — административными, финансовыми или иными — пытался давить или влиять на принятие мною решений. В прессе до сегодняшнего дня существует позиция, что в Большом театре чуть ли не каждый день скандалы. К тому же журналисты склонны смешивать негативные события из жизни театра с тем, что происходит на сцене. С другой стороны, я не идеализирую ситуацию. Театр — это всегда собрание амбиций, индивидуальностей, характеров, талантов, отношений, которые так или иначе складываются или не складываются. И одна из основных задач для меня — это попытаться сделать так, чтобы столкновение амбиций, характеров и талантов не влияло на то, что видит зритель. За счет чего? За счет создания творческой атмосферы, которая предполагает открытость в принятии решений. Не надо бояться говорить артисту, что он неудачно спел или станцевал. Не надо бояться говорить, что этот спектакль не получился. В неудаче нет ничего страшного, если она творческая. Возникает необходимость кастинга на тот или иной спектакль, надо его делать открытым. Каждый артист, который может претендовать на роль, должен иметь возможность встретиться с дирижером и режиссером, если это опера, с хореографом — если это балет. У него должна быть такая возможность и такое право.

Я говорю, естественно, об артистах театра. Так работать честнее. И если у тебя не складывается творческая жизнь в театре так, как бы хотелось, будь свободен, не сиди в Большом театре, уйди в любой другой театр и попытайся доказать, на что ты способен. К сожалению, немногие готовы пойти на такой шаг.

— Скандалы последнего времени сильно повлияли на имидж Большого театра среди профессионалов?

— В целом не повлияли. Многие понимают, что случившееся произошло в другой плоскости и прямого отношения к театру не имеет. Мои встречи с интендантами театров и успешные гастроли — яркое тому свидетельство. Мы были сейчас на гастролях в Вене, Вашингтоне. Везде были полные залы, хороший прием. Сейчас готовимся к выступлениям в Нью-Йорке. Коллеги рассказывают, что на концерты некоторых российских музыкантов во время гастролей зрители не покупают билетов в знак якобы несогласия с политикой нашей страны, у нас этого нет. Единственный отказ работать в Большом театре прозвучал от Алвиса Херманиса, который является режиссером нашей совместной постановки с брюссельским театром Ла Монне «Енуфа» Яначека. Большой театр существует 238 лет. И те скандалы, которые в нем происходили, — это небольшая крупица по сравнению с историей театра.

Чего ждать в Большом
В новом сезоне зрителей ждут шесть новых оперных постановок против трех балетных. В сентябре к 175-летию П.И. Чайковского в концертном исполнении прозвучит опера «Орлеанская дева». За дирижерский пульт встанет новый музыкальный руководитель театра 37-летний Туган Сохиев. В декабре на новой сцене покажут «Риголетто» Джузеппе Верди — оперу, создающуюся совместными усилиями сразу нескольких европейских театров. Режиссером-постановщиком выступит канадец Роберт Карсен, успевший поработать в ведущих театрах мира, включая Мариинку. В конце февраля 2015 года Лев Додин перенесет на столичную сцену уже снискавшую успех на Западе постановку оперы «Пиковая дама». В апреле режиссер Евгений Писарев, набивший руку в постановке комических опер, продемонстрирует собственную версию «Свадьбы Фигаро» Моцарта, а в июле режиссер Алексей Бородин на исторической сцене представит новую версию «Кармен». В репертуаре театра появится и детская опера — «История Кая и Герды» композитора Сергея Баневича в постановке Дмитрия Белянушкина. В балете в конце октября после капитального возобновления мы увидим «Легенду о любви» Юрия Григоровича, а в марте британский режиссер Деклан Доннеллан вместе с хореографом Раду Поклитару представят своего «Гамлета», если, конечно, наследники Шостаковича разрешат использовать музыку двух симфоний композитора. Сейчас идут активные переговоры по этому поводу. В июне 2015-го в качестве финального аккорда к лермонтовскому юбилею зрителям покажут «Героя нашего времени» в постановке Кирилла Серебренникова и хореографии Юрия Посохова.

— Я могу свободно приобрести билет в Венскую оперу или нью-йоркский театр Metropolitan Opera за полгода до представления, могу спланировать поездку на любимого исполнителя, а вот попасть в Большой театр — дорого и бесперспективно. Почему так?

— То, что нельзя купить билет в Большой, — тоже из области легенды. На многие спектакли можно купить билеты до его начала. Существует ритм продажи билетов. Мы начинаем их продавать за 3 месяца до спектакля в кассе нашего театра. Обычно это суббота, так что вы можете прийти, встать в очередь и приобрести билет. Все, что остается после этого, попадает в Интернет или остается в кассах для предварительной продажи. Безусловно, есть целый ряд спектаклей, которые имеют повышенный спрос, и практически все билеты раскупаются в день предварительной продажи. Многие зрители еще не были на исторической сцене после реконструкции, и желание попасть и посмотреть, как тут все сделано, создает дополнительный ажиотаж. Я думаю, пройдет еще два-три года, и проблема попасть на спектакли в Большой театр не будет столь острой. Что касается цен. Мы в интервью неоднократно говорили о том, что планируем сделать цены более доступными на целый ряд спектаклей для определенных категорий зрителей. Была идея реализовывать подобные «социальные билеты» через партнера, который бы гарантировал, что они действительно дойдут до людей, которые в силу своего материального положения не в состоянии оплатить полную стоимость. Мои неоднократные обращения к чиновникам мэрии пока успеха не имели. Я не нашел в их лице поддержки и даже не получил ответа. Я также озвучивал идею продавать недорогие билеты на генеральный прогон для зрителей не старше 30 лет. В этом сезоне этого не получилось. Уверен, что в следующем это удастся.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама