Пока карта не легла

Последний раз «нормандская четверка» собиралась в октябре 2015 года. По прошествии года можно смело утверждать, что никаких позитивных подвижек в отношениях между Киевом и самопровозглашенными ДНР и ЛНР так и не произошло. Шли вялотекущие переговоры на уровне экспертов, в столь же вялом режиме (к счастью) украинские военные и местные ополченцы обстреливали позиции друг друга. При этом и в Париже, и в Берлине уже несколько месяцев говорили о необходимости проведения встречи в формате «четверки», чтобы как-то реанимировать минский процесс.

Летом дипломаты уверяли, что «нормандская четверка» может собраться на полях саммита G‑20 в Китае в начале сентября. Но после того как в Крыму в августе были задержаны некие украинские диверсанты, стало очевидно, что российский президент не видит себя за одним столом с Петром Порошенко.

«Думаю, что для всех уже очевидно, что сегодняшние киевские власти не ищут способа решения проблем путем переговоров, а переходят к террору. Это очень тревожная вещь», – заявил Владимир Путин журналистам после инцидента с задержанием диверсантов.

Потом европейские партнеры вновь начали намекать, что нужно встретиться и переговорить. В Кремле вполне четко отвечали, что не видят смысла в подобных встречах, если только украинские власти не продемонстрируют готовность выполнять минские соглашения. Интрига держалась до последнего – еще за несколько дней до планируемой даты саммита не было понятно, поедет Путин в Берлин или нет.

Невнятные карты

В преддверии встречи в Берлине официальные лица чуть ли не хором убеждали широкую общественность, что ждать каких-то судьбоносных решений от заседания «нормандской четверки» не стоит. Так оно и случилось. «В целом, безусловно, сам факт продолжения работы в нормандском формате на высшем уровне, сам факт сверки часов на высшем уровне, он, безусловно, заслуживает позитивной оценки», – сказал журналистам пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Один из немногих скромных результатов многочасового дипломатического марафона – договоренность о разработке некоей «дорожной карты» по выполнению пробуксовывающих минских соглашений.

Примечательно, что о «дорожной карте» говорил еще Петр Порошенко в июле этого года. По его словам, разработкой этого плана действий займутся совместно с Украиной США, Великобритания, Франция, Германия и Италия.

Некую «дорожную карту» поминал и министр иностранных дел России Сергей Лавров в середине сентября этого года. «… мы предлагаем разработать параллельную «дорожную карту», в рамках которой каждый шаг в сфере укрепления режима безопасности сопровождался бы шагом по продвижению политических реформ, прежде всего в виде тех законопроектов, которые Киев обязался разработать и принять», – заявил тогда министр журналистам.

Почему возник вопрос о «дорожной карте», ведь все основные шаги по урегулированию конфликта на юго-востоке Украины прописаны в минских соглашениях? Если говорить упрощенно, то в Москве считают, что они должны реализовываться в том порядке, как изложены на бумаге, а в Киеве говорят, что сначала необходимо, например, полностью восстановить контроль над украинско-российской границей, а потом уже заниматься разработкой законов о выборах в отдельных районах Донецкой и Луганской областей и вносить изменения в Конституцию, предусматривающие особый статус Донбасса.

«Мы проинформировали о намерении российской стороны продлить, насколько это будет возможно, исходя из реально складывающейся ситуации на территории, паузу в нанесении авиационных ударов», – отметил Владимир Путин после переговоров с Олландом и Меркель. «Мы готовы это делать до тех пор, пока не столкнемся с активизацией бандформирований, засевших в Алеппо», – добавил он.

«Настрой становится все более жестким. Россию раньше рассматривали как стратегического партнера. Теперь это стратегическая проблема», – цитировало в конце минувшей недели агентство Reuters высокопоставленного дипломата из Евросоюза.

Возможно, в Берлине Владимир Путин пытался показать, что Россия – это не только проблема, но и часть ее решения. Но уже очевидно, что, ужесточая внешнеполитическую риторику и демонстрируя решимость использовать вооруженные силы, иногда все же приходится идти навстречу «партнерам». Игра в одни ворота не может длиться бесконечно.