• Как украинские события отразились на рынке инертных газов
• Какое еще российское сырье важно для хайтек-индустрии
• Где может прерваться сотрудничество
• К чему приведет игра на повышение ставок

Как украинские события отразились на рынке инертных газов

Гелий, аргон, неон, криптон, ксенон – эти газы называют инертными или благородными, поскольку они не вступают в химические реакции с другими веществами. Их свойства востребованы в полупроводниковой отрасли: например, неон высокой степени очистки применяется в лазерах, с помощью которых аппараты-литографы наносят транзисторы на кремниевую пластину микросхемы.

Доля России на мировом рынке таких газов оценивается в 20–30%. При этом на экспорт по большей части отправлялся не готовый продукт, а газ-полуфабрикат. «Производство инертных газов сосредоточено на российских сталелитейных комбинатах, – объясняет «Профилю» экономист, эксперт в сфере промышленности Леонид Хазанов. – Им для основной деятельности нужен кислород, который добывается на установках по разделению воздуха. Остальные компоненты атмосферы – азот, неон, гелий – получаются как побочные продукты. Смесь инертных газов эти предприятия не разделяют, продавая ее компаниям, которые на этом специализируются».

В основном российский неон закупали две украинские компании – «Ингаз» из Мариуполя и «Криоин» из Одессы. В сумме они выдавали около половины (по разным оценкам, от 45% до 54%) мирового объема высокочистого неона, а также до 30% ксенона и 40% криптона. Обе фирмы прекратили свою деятельность с началом боевых действий. Фактически доступность газов на рынке зависит не столько от готовности России поставлять сырьевую смесь, сколько от работоспособности украинских очистительных установок.

Финансовые операции России с недружественными странами сократились на 80%

На Западе еще до начала спецоперации забили тревогу. В начале февраля отчет аналитической компании Techcet указал на зависимость полупроводниковой отрасли от российско-украинских поставок неона. После выхода документа правительство США, по информации Reuters, инициировало консультации с технологическими компаниями, рекомендовав им выстроить новую сеть поставщиков в обход России и Украины. Компании из других стран, например, крупнейший производитель литографических сканеров ASML (Нидерланды), отмечали, что уже ищут альтернативные источники сырья.

Индустрия хорошо помнит 2014 год, когда присоединению Крыма к России сопутствовал семикратный рост цен на неон. В марте 2022-го история повторилась, притом всплеск цен оказался еще выше. Согласно отчету Zheshang Securities Research от 2 июня, стоимость высокочистого неона в Китае выросла с 1500 до 18 000 юаней за кубометр (в 12 раз), ксенон подорожал в 2–3 раза.

Решение Москвы ограничить экспорт инертных газов сразу же увеличило цены еще на 15%. Samsung Electronics, впрочем, выпустила заявление о том, что российские контрсанкции не отразятся на ее планах. «Мы с давних пор готовились и диверсифицировали цепочки поставок ключевого сырья, включая газ», – отметили в корейской компании 20 июня.

«Несмотря на эти уверения, Samsung и другим производителям микросхем сейчас невесело, – убежден Леонид Хазанов. – Сейчас еще не пришло время, когда можно оценить масштаб проблем, поскольку обычно такие предприятия делают запасы сырья на 3–4 месяца. Примерно к концу лета расклад станет понятнее».

Бенефициаром в сложившейся ситуации выглядит Китай: в последние годы он развил собственную сеть предприятий по очистке инертных газов (Huate Gas, Jinhong Gas, Nata Opto-electronic Material, Yoke Technology и другие), которые уже занимают 20–30% глобального рынка и активно расширяют зону своего присутствия. По данным Yidu Data, в 2021 году выработка газов для электронных производств в Китае выросла на 23%.

Другой способ справиться с дефицитом инертных газов – установка дорогих систем рециркуляции неона. По оценке производителей лазеров Cymer (США) и Gigaphoton (Япония), таким образом можно сократить его потребление на 97%. После ценового кризиса 2014 года такие системы стали внедряться на полупроводниковых заводах. Но пока это происходит точечно: их экономическая целесообразность до последнего времени была под вопросом.

Какое еще российское сырье важно для хайтек-индустрии

Сапфировые подложки. Это тонкие пластины из искусственного сапфира, также необходимые для производства процессоров. Кроме того, сапфир используется в изготовлении LED-светильников, элитных часов и медицинского оборудования. По информации Минпромторга, на Россию приходится 40% мировых поставок искусственных сапфиров. Некоторые оценки еще выше – например, по мнению исполнительного директора консорциума российских разработчиков систем хранения данных Олега Изумрудова, доля России достигает 80%.

«Оценки по таким рынкам расходятся, поскольку они закрыты для внешних наблюдателей. Нет общей статистики, только фрагментарные данные компаний-участников, – комментирует Хазанов. – Так или иначе, основным конкурентом России является Япония, и быстро увеличить свое производство она не сможет. Ведь делать такие подложки непросто, нужно вырастить хорошие кристаллы сапфира. В природе он образуется в магматических очагах, при высоком давлении и температуре. То есть на заводе нужно строгое соблюдение условий: чуть-чуть не в ту сторону пошел процесс, и всё – никакого сапфира мы не получим. Плюс экстремальные требования по чистоте: на кристалле не должно быть никаких посторонних примесей. Российская школа синтеза драгоценных камней до сих пор является непревзойденной, Япония, США, Тайвань мечтают получить наших специалистов».

Палладий. Принято говорить о рынке металлов платиновой группы, куда помимо палладия входят платина, родий, иридий, рутений, осмий. Но именно по палладию зависимость от России особенно высока. Согласно отчету консалтинговой компании SFA (Великобритания), в 2021 году на нашу страну пришлось 37% поставок этого металла (примерно столько же у ЮАР, другие страны сильно отстают). Основной потребитель палладия – автопром, где он используется в бензиновых катализаторах (80% мирового спроса).

«Палладий получается из комплексных месторождений, имеющихся только в России, Канаде и ЮАР. Освоение новых залежей – процесс долгий: нужно составить план горных работ, углубить шахты, обогатить, извлечь и так далее. Палладий присутствует в рудах в небольшой концентрации и на глубине. Учитывая это, таким африканским игрокам, как Anglo American, Impala Platinium или Northam Platinium, и пяти лет не хватит на рост производства для замещения российских поставок», – считает Леонид Хазанов.

Альтернативный путь, который предлагают некоторые аналитики, – замена палладия в катализаторах на платину или другие металлы. Но и тут неизбежны многолетние процедуры исследований и сертификации. Пока же автоконцерны сделали ставку на увеличение запасов палладия: по данным Eurostat, в марте страны ЕС закупили у России рекордный за 20 лет месячный объем палладия – 164 тыс. тройских унций (годом ранее было 90 тыс. унций). В результате в январе–марте палладий подорожал с $1878 до $3178 за унцию. Но уже к началу лета цены спустились до прежних значений.

Титан. О важности российского титана говорит хотя бы тот факт, что авиаконцерн Airbus настойчиво просит власти ЕС не распространять санкции на поставки этого металла. С публичными призывами руководство Airbus выступало как минимум дважды – в апреле и в июне. Примерно 65% закупаемого предприятием титана поступает из России.

«В отличие от Airbus, американский Boeing приостановил закупки титана в РФ, – отмечает Хазанов. – И это был не просто металл, а механически обработанные изделия, создаваемые по чертежам заказчика. Так что найти других поставщиков концерну будет сложно, и это решение может скорректировать его амбициозные планы на рынке пассажирских самолетов. За последние пять лет выпуск титана увеличил только Китай, но это так называемые титановые губки, то есть сырье, а не полуфабрикаты или готовые изделия».

Никель. Россия добывает не так много никеля – немногим более 10% мирового объема (для сравнения: у Индонезии свыше 30%). Однако никель бывает разным. «Наш никель качественный, его можно применять для выплавки нержавеющей стали ответственного назначения (то есть нехозяйственной), в жаропрочных сплавах для двигателей самолетов, в производстве аккумуляторов, – объясняет Леонид Хазанов. – Никелевый чугун или ферроникель, выпускаемый в Китае и Индонезии, не может служить ему заменой. Именно в высокосортном сегменте доля «Норильского никеля» составляет 20% мирового объема, его конкуренты – китайская Jinchuan Group, бразильская Vale или швейцарский Glencore – до такой отметки не дотягивают».

В начале марта биржевые цены на никель установили исторический рекорд, превысив $100 тыс. за тонну. К лету они спустились до $23 тыс. (на 15% больше, чем в конце 2021 года). По расчетам Morgan Stanley, ажиотаж на этом рынке увеличит средние издержки на производство одного электромобиля на $1 тыс.

Почему из-за малых металлов началась большая битва

На других металлургических рынках, значимых для технологий энергоперехода, Россия не играет ключевой роли. Согласно отчету Международного энергетического агентства за 2019 год, топ-3 производителей меди – Чили (28%), Перу (12%) и Китай (8%). Кобальта – ДР Конго (69%), Россия и Австралия (по 4%). Редкоземельных металлов – Китай (60%), США (13%) и Мьянма (11%). Лития, основного компонента накопителей энергии в гаджетах и на «зеленых» электростанциях, – Австралия (52%), Чили (22%) и Китай (13%). И так далее.

«У нас есть производство редкоземов, но так называемой легкой группы, которой на глобальном рынке много, тяжелую группу мы не делаем. По стали без нас проживут, по меди и алюминию Европе будет тяжеловато, но замену найдет, – перечисляет Хазанов. – Что касается лития, то мы сами закупаем сырье из Латинской Америки и Китая. У наших компаний есть проекты по литию, но пока добыча не ведется. Даже когда она начнется, это будут небольшие объемы. Самый многообещающий проект – Колмозерское месторождение в Мурманской области, которое планируют освоить «Росатом» и «Норникель».

Другие рынки. Начиная с марта новости о том, что зарубежные потребители вдруг недополучили столь необходимый им товар из России, появляются в разных, не всегда очевидных категориях. Например, в Великобритании активно развивается биоэнергетика: при поддержке властей население устанавливает отопительные котлы на древесных гранулах, по большей части импортируемых из РФ. Весной поставки прекратились.

Острая ситуация сложилась на рынке минеральных удобрений, формально не затронутом санкциями. В январе–апреле их экспорт из России оказался на 19% меньше, чем годом ранее (данные Института проблем естественных монополий). Правда, уже в мае отгрузки частично восстановились (+37% по отношению к апрелю).

«Международные судовладельческие компании просто отказывались возить российские удобрения, что привело к резкому скачку цен, – рассказывает Леонид Хазанов. – Сейчас постепенно начинают возвращать их на борт. По соотношению цены и качества Запад пока не может обойтись без наших фосфорных, калийных, азотных химикатов. В Европе вообще посевная была сорвана. Бразильским фермерам не удалось заместить российский хлористый калий канадским. Нигерия, Бангладеш, Индия – та же ситуация».

Где может прерваться сотрудничество

Пока рынок отрабатывает гипотетические сценарии – прямых запретов на закупку в России упомянутых видов сырья нет. Даже постановление правительства РФ относительно инертных газов лишь предписывает отечественным компаниям-экспортерам получить лицензию для работы с зарубежными партнерами. Де-факто это означает, что Россия не станет поставлять свой неон производителям чипов, которые сами откажут ей в доступе к своей продукции.

«Мы считаем, что у нас будет возможность быть услышанными в этой мировой цепочке и это даст нам некоторые конкурентные преимущества, если необходимо будет с коллегами выстраивать взаимовыгодные переговоры», – прокомментировал его замминистра промышленности и торговли Василий Шпак. Совпадение или нет, но за день до принятия этого документа власти Тайваня опубликовали перечень электронных товаров, которые остров больше не будет отправлять в Россию и Белоруссию.

«Прошел почти месяц, и пока нет ни одного сообщения, чтобы Россия реально отказала кому-то в своих инертных газах. Думаю, это будут исключительные случаи, ведь правительство все-таки заинтересовано в том, чтобы эти газы продавались. Могут, например, отказать покупателю, который производит чипы двойного назначения», – рассуждает Хазанов.

Всеобщее удобрение: от какого российского товара Запад не в силах отказаться

Насчет сапфировых подложек Минпромторг ясно высказался еще в начале марта: остановка их экспорта возможна лишь в «самых крайних ситуациях». «Мы не стремимся развивать недружественные сценарии действий», – уточнили в министерстве. Для вывоза остальных видов сырья пока тоже нет преград. Правда, до 31 мая 2023 года действуют квоты на экспорт минеральных удобрений, но связи с санкциями здесь нет – они появились еще в ноябре 2021 года, чтобы сдержать рост цен на продовольствие.

«По удобрениям ввели квотирование, чтобы наши агропроизводители смогли закупить их в достаточном объеме, что и было сделано, – замечает Хазанов. – Ожидать запрета вывоза никеля или палладия я бы не стал, квотирование тоже маловероятно. Даже если оно будет введено, экспорт не прекратится, просто надо будет оформить соответствующие бумаги. Кстати, в марте Минпромторг России получил право выдавать генеральные лицензии на вывоз платины и платиноидов на срок до апреля 2023 года. Это можно интерпретировать как сигнал, что препятствий для их отправки за границу не будет».

Между тем множатся препятствия с другой стороны, в том числе негласные и внешне немотивированные. Так, весной два крупных российских производителя металлов платиновой группы – Приокский завод цветных металлов и «Красцветмет» – были исключены из участников торгов на Лондонской и Цюрихской биржах. А немецкая компания Voss Edelstahlhandel, закупавшая в России алюминий для автоконцернов, в марте демонстративно хлопнула дверью. «Хотя алюминий не входит в санкционный список, благодаря ему Россия зарабатывает деньги, и поэтому мы уходим», – заявил ее директор.

К чему приведет игра на повышение ставок

Если предположить, что нынешняя конфронтация перерастет в экономическую войну на поражение, для России она не кончится хорошо, убежден технологический инвестор, сооснователь венчурного фонда Orbita Capital Partners Евгений Кузнецов.

«Для мира опасная ситуация возникает, если одна страна концентрирует в своих руках 80–90% ресурса, – объясняет он в беседе с «Профилем». – Недавно так было с редкоземельными металлами, где слишком высокая доля оказалась у Китая. Запад напрягся и начал разрабатывать собственные производства. Пока им далеко до паритета по добыче, и китайскую продукцию закупать все равно выгоднее. Но поскольку за экономикой начинает проглядывать политика, туда просто заливают деньги и постепенно решают вопрос».

Если же у одной страны 30% рынка, и они выпадают, то перераспределение потоков – это только вопрос цены и времени, считает Кузнецов. «Остальные производители попросят у своих инвесторов денег на расширение заводов, – прогнозирует эксперт. – Те дадут: рынок есть, инвестплан есть, почему бы и нет? А если проект не совсем коммерчески оправдан, местные правительства под знаменем борьбы с Россией наверняка согласятся его дотировать. Словом, пройдет несколько лет, кто-то деньги потеряет, кто-то приобретет, цены попрыгают, и рынок вновь придет в равновесное состояние. Но уже без нас».

По мнению инвестора, градус панических настроений на рынке не следует переоценивать. «Любой ковидный локдаун в Шанхае влияет на мировую экономику сильнее, чем волатильность на рынке инертных газов, – иронизирует он. – Масштаб глобальных вызовов сейчас совсем иной. Во сколько Европе обойдется временный дефицит металлов? Условно скажем, в $100 миллиардов. А всего затраты ЕС на грядущий энергопереход оцениваются в $1,25 триллиона – почувствуйте разницу. Кроме того, нужно обращать внимание не на заголовки "Неон подорожал в 10 раз", а на то, как сильно дорожает для потребителя конечный продукт – скажем, смартфон. Мы увидим, что вклад неона в его стоимость – доли процента. Сегодня главную ценность создают инновации, интеллектуальная собственность, ПО, а не низкопередельное сырье».

Важно, чтобы Россия сама не отрезала себя от рынков сбыта, считает Кузнецов. «Лучше не переоценивать свои силы: в конечном счете наша совокупная доля в мировой экономике – 2%. Они потерпят и справятся, а мы что будем делать с невостребованным неоном? Делать свои микросхемы? Это как вокруг упавших с неба осколков ракеты строить космическую отрасль», – считает собеседник «Профиля».

По словам Кузнецова, даже намеки российских властей на шантаж ограничением поставок негативно отразятся на бизнес-репутации страны: «Самое грустное в сегодняшней ситуации – утрата взаимного доверия, которое зарабатывалось годами труда. Даже на пике советско-американского противостояния торговля газом была вне политики. Siemens работал в России с момента своего основания в XIX веке практически беспрерывно. А сейчас уходит. Разорвать все можно в одночасье. А сколько потом восстанавливать?».