– Вы сделали очень необычную картину о жизни реального лиса. Как появилась эта идея?

Дмитрий: Мы просто хотели, чтобы люди поняли: братья наши меньшие имеют право на свой дом. В России чуть больше 100 заповедников. Это невероятно мало, чтобы сохранить все многообразие животного мира. Часто под заповедники отводят только земли, которые непригодны для хозяйственного использования. Главная цель фильма – помочь защитить Кроноцкий заповедник на Камчатке, где велись съемки картины. Это одно из самых красивых мест на планете, которое время от времени пытаются использовать в хозяйственных целях. А это будет означать разрушение хрупких экосистем.

15–20 лет назад была идея построить там ГЭС, перед этим заповедник закрывали и вели там нефтеразведку. Мы стали думать о том, как обратить внимание общества на важность заповедной территории. Сначала хотели снять специальный репортаж, потом решили сделать научно-популярный фильм. Но поняли, что он тоже забудется. В результате пришла мысль снять картину с реальными животными, но сделанную эмоционально, как художественную.

– Почему именно документально-художественный фильм?

Анна: Нам было важно, чтобы наши усилия были поддержаны людьми. Тогда большому бизнесу станет труднее атаковать такие места: они окажутся под охраной общественного мнения. Но как донести это понимание до общества? Явно не с помощью киноиллюстрации учебника биологии. Сделать это можно только вызвав у зрителей сочувствие, сострадание. Мы прожили с лисами три года и видели, насколько у них эмоциональная жизнь – это же псовые. Те, у кого есть собака, знают, что они ревнуют вас, когда вы гладите или кормите другую собаку, они скучают, страдают от потери хозяина. У лис все похоже: у них есть мимика, выражающая сложные эмоции, они любят, заботятся, переживают потери, ревнуют, соперничают, страдают и даже впадают в депрессию.

Дмитрий: А еще лисы – как люди. Есть примерные семьянины, а есть те, у кого целые гаремы. Лисы различаются по психотипам. В первый год съемок мы смотрели на них сверху вниз (что там – лисички), а уже на второй увидели, насколько они интересные. Лиса – это и хищник, и жертва одновременно. И чтобы выжить, им нужно использовать смекалку, ум. Например, как лиса отбирает лосося у стоящего в реке медведя? Она подходит к нему сзади и кусает (лисы плавать не любят). Пока медведь бросает рыбу и поворачивается, лиса успевает схватить добычу и убежать. Ему невыгодно терять энергию, проще поймать еще одного лосося. Лисы умные и очень тонко чувствуют. Они разобрались, что мы им не враги: медленные, держимся на расстоянии, не нарушаем их территорию.

– Сейчас люди стали заводить дома лис как питомцев…

Дмитрий: Да, и это ужасно! Ведь они не домашние животные, у которых за тысячелетия одомашнивания многие «дикие» качества подавлены. Дикие звери сами отвечают за свою судьбу. В природе лисы каждую секунду в движении, они выживают за счет скорости. И прискорбно видеть, как эти животные, находясь в квартирах, страдают без движения, без возможности принятия решений. А люди умиляются, не понимая этого.

Анна: Есть ютуб-каналы, посвященные тому, как люди заводят дома лис, говоря, что спасают их с пушных ферм. Но в России федеральным законом запрещено держать лис дома! Это дикое животное. Мы, кстати, боимся, что после нашего фильма многие захотят завести лису: они же такие милые.

Дмитрий: Человек редко понимает, что хорошо, а что плохо для мира диких животных. «Ой, лисеночек или медвежонок вышел на полянку, надо его срочно покормить». В итоге происходит быстрое подсаживание на человеческую пищу, богатую вкусовыми добавками, что рано или поздно приведет к их гибели. Такой жалостью человек приносит диким животным больше вреда.

Анна: Самое лучшее, что может сделать человек, – не вмешиваться в мир дикой природы, а просто дать животным место, где они смогут существовать в естественной среде. Поэтому нужны заповедники. Они необходимы и для человека. Мы относимся к приматам, мы «суперхищники», населяющие планету. И для существования нашего успешного супервида планета должна восстанавливаться. А восстанавливается Земля только на тех, не нарушенных нами участках, где она дышит, возрождается.

– В СССР снимали фильмы о диких животных, но они были постановочными. Сейчас много документальных картин, есть телеканалы, посвященные природе. Вы ориентируетесь на какие-то образцы?

Дмитрий: Есть прекрасные документальные фильмы Disney Nature, например Polar Bear («Белая медведица») 2022 года. Как во всех научно-документальных картинах, история там строится на огромном количестве биологии. Но биология не заставляет людей больше любить природу.

Анна: Драматургия фильма «Белая медведица» завязана на выживании этого вида. Таяние льдов порождает проблемы с охотой – в какой мир медведица свою маленькую дочь будет выпускать? Это из области «если детеныша не накормить, не согреть, то он умрет». По-моему, тут несколько поверхностный взгляд. У нас же драматургия основана на том, что у героя – лиса – происходит трагедия: семья погибла от медведя. И дальше, когда у него самого уже есть семья, он совершает ошибку. Но любовь дает ему шанс ошибку исправить.

– Как проходили сьемки? Лиса с лисятами, подводная охота медведей на рыбу, лисьи драки…

Дмитрий: Чтобы заснять естественное поведение лис, нужно было держаться как можно дальше от них. Когда у нас появились профессиональная камера и длиннофокусная оптика, это позволило отойти на большое расстояние и не смущать животных своим присутствием. А еще использовали фотоловушки, в которых раз в неделю меняли флешки, батарейки, и лисы привыкали к этому. Так мы снимали очень крупные планы. Когда лисята были маленькие, надо было отодвигаться, когда они стали побольше, стало возможным чуть приблизиться. Еще мы использовали небольшие палатки, где опасность была в том, что ими очень интересовались медведи.

– Как решали проблему безопасности?

Дмитрий: Если медведь бежал к нам, Анна давала мне бесшумный сигнал. Ведь лисы, если бы она кричала, считали, что она кричит на них. Тут важно быть лисьим психологом и понимать, что их может нервировать. Любой резкий звук для них – угроза. Так, в первый год съемок Анна прихлопнула на себе комара, а лисенок, увидев резкое движение, связал его с опасностью и стал избегать нас, соблюдал огромную дистанцию.

Анна: Вообще-то, техника безопасности на территории, где водятся медведи, такая: ты не можешь идти втихую, потому что медведь, испугавшись звука сломанного сучка, может убить. 90% случаев смертей туристов на Камчатке связаны с нарушениями техники безопасности. Самое главное, чтобы медведь слышал, что кто-то идет. Он должен заранее, метра за три вас видеть. Тогда он поднимается и уходит. Особенно это важно, если вы встречаете медведицу с медвежатами. Она сначала атакует, а потом уже анализирует.

– На какие средства снималась ваша картина?

Дмитрий: Первый и второй год было очень плохо с финансированием. Искать деньги трудно еще и потому, что мы и не научпоп, и не художественный фильм. Если назвать это научно-популярным кино, у людей будут одни ожидания, художественным – другие. За свои деньги мы сняли фильм «Нерка. Рыба красная» и вложили в него все, что у нас было. А делая «Огненного лиса», настолько хотели заразить людей восхищением дикой природой, что все оставшиеся ресурсы кинули на этот фильм. У нас нет ни квартиры, ни машины, все вещи хранятся в коробках у родственников и друзей по всей России.

Анна: В итоге наша увлеченность стала действовать на людей, мы нашли поддержку финансовых структур. Они поверили в нашего маленького лисенка, в историю, которую мы вдвоем начинали. Мы и краудфандинг запускали. Потом получили субсидию Министерства культуры. Но на документальное кино она очень маленькая. Мы старались очень экономить.

– Фильм «Огненный лис» называют камчатским «Королем Львом». Что вы об этом думаете?

Анна: Нас сравнили из-за схожести в эмоциях, которые вызывают эти две картины. Сюжеты разные, общее в том, что герои теряют отцов и сталкиваются со множеством проблем. Мы намеренно снимали не научно-популярный фильм, а почти художественный.

– Вы не боялись лис? Существует мнение, что они чаще других животных разносят бешенство.

Анна: На Камчатке нет лисьего бешенства. Была вспышка в Карякии, но это далеко. Мы сейчас при поддержке Президентского фонда культурных инициатив выпустили фотокнигу о проекте и к ней – образовательное приложение, которое написала Анна Ячменникова, крупный ученый по псовым, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции имени Северцова РАН. Там есть ответы на многие вопросы, которые могут возникнуть у зрителей после фильма. Таким образом мы восполнили недостаток того, что могло бы дать научно-популярное кино. А в Республике Коми вышла книжка «Огненный лис» для малышей. То есть фильм обрастает какой-то вселенной вокруг себя.

– По телевидению фильм потом покажут?

Дмитрий: Да, но мы не знаем, когда. Почему важно посмотреть его в кинотеатре? Потому что мы много работали со звуком. В наше время просмотр такого фильма заменит поход к хорошему психологу. На протяжении тысяч лет человек был в гармонии с дикой природой. И когда эти связи начали разрушаться, люди стали подвержены депрессиям, унынию. Город вытягивает из нас энергию. И даже поход на такой фильм – это глоток чистого воздуха.