Приговор окончательный

Сдерживание эпохи «зеленого перехода»: почему климатическая повестка не объединяет мир

Россия пока остается в стороне от этих процессов. Энергетическая стратегия до 2035 года предполагает рост добычи угля в диапазоне от 21% до 66%. Учитывая, что объем внутреннего потребления в последние десятилетия не растет, увеличить добычу планируется явно ради экспорта. У нас по-прежнему считают, что уголь найдет своего покупателя. Это убеждение базируется на том, что энергетический переход, неотъемлемой основой которого является отказ от угля, – результат политических решений Запада. Но они не универсальны – на Запад приходится все меньшая доля мирового энергопотребления, а страны Азии, превратившиеся в основного покупателя российского угля, смотрят на угольный вопрос иначе.

Логика эта ошибочна. Уголь выбывает из энергобаланса не потому, что правительства заявляют об этом на климатическом саммите. В условиях растущего внимания к экологическим проблемам, введения квот и налогов на парниковые выбросы, а также быстро дешевеющих возобновляемых источников энергии уголь просто не выдерживает конкуренции. Банки и инвестиционные фонды не видят в угольных проектах перспективы, акции угольных компаний падают. На этом фоне заявления западных лидеров об отказе от угля можно воспринимать не как амбициозную задачу, а как констатацию факта. Иначе говоря, уход от угля – не решение правительств, а результат работы рынка, в том числе следствие произошедшего в последние десятилетия расширения рыночных отношений на взаимодействие человека с окружающей средой. А законы рынка, в отличие от политических решений государств, действуют по всему миру.

Какую альтернативу Россия может предложить Европейскому зеленому курсу

Рыночная основа ухода от угля – плохая новость не только для российских экспортеров, но и для людей, обеспокоенных изменением климата. Проблема в том, что для удержания роста температуры в пределах 1,5–2 градусов от угля надо не просто отказаться, а отказаться чрезвычайно быстро. А вот с этим рынок не справляется, постоянно принося «зеленым» неприятные сюрпризы. Например, в Китае выбросы от сжигания угля на фоне энергетического кризиса вернулись к пику 2013-го, а в Великобритании премьеру Джонсону, с энтузиазмом отправлявшему уголь на свалку истории, приходится оправдываться за планы строительства новой угольной шахты в графстве Камбрия.

Однако то, что уголь умирает недостаточно быстро, не добавляет ему долгосрочных перспектив. Это сжимающаяся отрасль, и управлять ею надо соответственно. Строительство новых экспортных терминалов, которые не будут востребованы через десятилетие, едва ли эффективный инструмент такого управления. Как и льготные тарифы на железнодорожные перевозки угля, де-факто отбирающие экспортные возможности у других российских отраслей. Огромные косвенные субсидии, направляемые на поддержку угля, полезнее было бы перенаправить на финансирование долгосрочных программ диверсификации экономики угольных моногородов, включая поддержку малого и среднего бизнеса и программы переобучения работников угольной промышленности. Постепенное и управляемое сворачивание отрасли, сопровождаемое поддержкой пострадавших, полезнее для населения российских угольных регионов, чем вложения в ее развитие, основанное на ложных надеждах и противоречащее глобальным трендам.

Автор – руководитель департамента мировой экономики НИУ ВШЭ