Партия войны

Минские соглашения подписаны. С воскресенья на юго-востоке Украины должна была прекратиться стрельба. Но ситуация в регионе такова, что гарантировать выполнение договоренностей не в состоянии ни ДНР с ЛНР, ни Украина. Слишком много полевых командиров, слишком мало организации и дисциплины что в рядах ополчения, что среди подразделений национальной гвардии.

Да и желания заканчивать стрелять, убивать и погибать у многих вояк с обеих сторон нет. И не потому что они такие кровожадные, а потому что для них война — это хлеб.

Конфликт на Украине стал единственной на данный момент большой войной в границах, скажем так, цивилизованного мира. Туда ринулись наемники и искатели приключений со всего света. Причем как к ополченцам, так и к украинцам. Скандинавы, испанцы, бельгийцы, французы, испанцы, сербы, чеченцы, осетины и югоосетины, абхазы, грузины, арабы, русские и даже эфиопы — все они могут встретиться вам в зоне боевых действий.

Для наемников едва ли не единственная альтернатива этой войне — война в Сирии и на других фронтах противостояния с «Исламским государством». Но там другой менталитет у всех враждующих сторон. Там не берут в плен, а если и берут, то головы режут чаще, чем кормят. Оттуда нелегко выбраться, там из-за почти десяти лет постоянных войн почти нечем поживиться. Поэтому выбор наемников-немусульман очевиден — Украина. И уезжать оттуда в ожидании нового контракта непонятно откуда они не будут.

Для искателей приключений альтернативы Украине нет вообще. Потому что срок их жизни в любой другой зоне боевых действий на земле составит два-три дня. Да и попасть в эти зоны им крайне затруднительно. Представьте себе молодого парня из Воронежа, который и на самолете-то летал считаные разы за всю жизнь, а тут легко и непринужденно махнет в Кот-д-Ивуар или Мали. Это нереально. А вот доехать до Ростова-на-Дону, а оттуда до границы с ДНР, может что подросток, что пенсионер. И, что важно, эти искатели приключений уже попробовали на Украине крови. Они уже обзавелись потерями и главным приобретением любого человека, получившего оружие на войне, — чувством власти. Сегодня, когда нет ни победы, ни поражения, они не сложат оружие и не вернутся в свои города и деревни, чтобы снова сидеть без работы или прозябать, перебиваясь скучными заработками то здесь, то там.

Для идейных борцов с «фашистами» или «колорадами» вопрос альтернативы вовсе не стоит. Они здесь, потому что они знают, кто враг, кто друг, и готовы рвать глотки зубами. Вопросы: «Зачем?», «Почему?», «Во имя чего?», их не интересуют.

Порошенко и Захарченко могут сколько угодно отдавать приказы отойти и прекратить. Выполнять указания в первом случае будет только украинская армия, но не нацгвардия, а во втором — отдельные бригады ополченцев. Все остальные продолжат воевать. Хотя бы из чувства самосохранения (поди разбери, будут тебя судить те или эти, если бросишь автомат) и из жажды наживы. И что делать с этой «партией войны», пока не понимают ни в Киеве, ни в Донецке, ни в Луганске, ни в Москве.