"Халифат" поднимает голову: что сейчас происходит с "Исламским государством"

Содержание:

• Адаптивность и работа с филиалами
• Вражда с талибами
• Успех в Мозамбике
• Пропаганда и финансы

На сегодняшний день от имени ИГ экстремисты действуют примерно в 20 странах. Хотя созданного в 2014 году террористами на территории Сирии и Ирака квазигосударства («халифата») больше нет, группировка по-прежнему именует свои филиалы вилайатами (провинциями). Сегодня они выглядят так: ИГ в Центральной Африке, ИГ-Сахель, ИГ-Мозамбик, ИГ- Сомали, ИГ- Синай, ИГ-Западная Африка, ИГ-Восточная Азия, «Исламское государство» в Ираке и Шаме (ИГИЛ), ИГ-Хорасан.

Наиболее активным и крупным (оно действует на территории нескольких стран) является западноафриканское подразделение. Самый динамично развивающийся и самый молодой (оформился в 2019–2020 гг.) – филиал ИГ под названием «Центральная Африка»; его представители действуют в ДР Конго и Мозамбике. Самым стабильным в смысле своей жизнедеятельности после 2019-го остается сирийско-иракская часть «халифата». Его афганскую часть – вилайят Хорасан – можно назвать самой опасной провинцией, поскольку именно там в последнее время происходит больше всего терактов. Отделения ИГ в Ливии и Индии, напротив, наименее заметны из всех.

Адаптивность и работа с филиалами

Один из важнейших факторов, определяющих современное состояние ИГ, – способность адаптироваться к меняющимся внешним условиям и даже использовать их себе на пользу. Это качество помогло пройти путь от сравнительно небольшой группы «Джамаат Таухид валь Джихад» в 1999 году к «Исламскому государству в Ираке» в 2006-м и стать в 2014-м глобальным проектом «Исламское государство». За это время группировка эволюционировала от централизованно-иерархической модели существования к многополярно-сетевой. «Халифат» сегодня – это фактически конфедерация, составные части которой действуют вместе ради достижения общей цели и в рамках единой идентичности. Именно успешная работа с филиалами во многом помогла «Исламскому государству» пережить военное поражение 2017–2019 годов.

Что заставляло граждан Евросоюза уезжать воевать в Сирию и устраивать теракты у себя на родине

Взаимодействие с филиалами выглядит следующим образом. Террористическая группировка, либо изначально самостоятельная, либо отколовшаяся от какой-то уже существующей структуры (например, «Аль-Каиды»*), приносит присягу «Исламскому государству». За это она получает финансовую, техническую и медийную поддержку. Такое сотрудничество взаимовыгодно – малоизвестная группировка сразу же становится более значимой, а ее преступления, совершенные от имени «Исламского государства», разумеется, привлекают дополнительное внимание. ИГ, в свою очередь, получает возможность говорить о расширении сферы влияния. Успешная деятельность филиалов для ИГ – залог поддержания имиджа победителя и воплощение девиза организации «Живет и расширяется».

Взаимодействие ИГ с региональными представительствами со временем также изменилось. Раньше, особенно в 2014–2015 годах, для центрального аппарата ИГ было важно, чтобы приносящие присягу группировки не только признавали его руководящую роль, но и придерживались единой с ним трактовки джихадистской идеологии и практики. Сейчас, когда ИГ уже не может диктовать условия, как раньше, она позволяет вольности своим подразделениям (например, в вопросах кадровой политики), лишь бы сохранить эффект присутствия в разных регионах. Более того, филиалы автономны не только в военно-административном плане, но и до некоторой степени идеологически. В силу специфики салафитско-джихадистской трактовки ислама и этносоциальных различий сторонники «Исламского государства», к примеру, в Афганистане, Мозамбике и Индонезии могут по-разному (но в едином русле) рассматривать некоторые религиозные моменты. Но именно это идеологическое разнообразие и позволяет ИГ жить и развиваться как глобальному проекту.

Вражда с талибами

Ярким примером умения выживать и успешно существовать в стремительно меняющейся обстановке служит афганский филиал группировки – «Исламское государство-Хорасан» (ИГ-Х). После весьма болезненных для этой структуры поражений в 2019–2020 годах (официальный Кабул тогда даже объявил о полном ее разгроме) ИГ-Х перестроилась и снова заявила о себе, удачно воспользовавшись выводом сил коалиции и приходом к власти «Талибана»*. С талибами ИГ-Хорасан воюет практически с момента своего появления на афганской земле, однако очевидное неравенство сил в этой борьбе заставило группировку сменить тактику. Поэтому, в отличие от остальной части антиталибской вооруженной оппозиции, ИГ-Х сосредоточилась не на прямом военном противостоянии, а перенесло деятельность в города, периодически устраивая громкие теракты (среди них недавний взрыв у посольства России), нападая на религиозные меньшинства и охотясь за авторитетными про-талибскими богословами.

Каковы на самом деле отношения талибов и Пакистана?

Цель таких действий – показать, что «Талибан» не способен обеспечить безопасность и стабильность в Афганистане. При этом количество нападений ИГ-Хорасан, совершенных после того, как «Талибан» захватил власть, примерно равно количеству, совершенному до того, как это произошло, – 262 атаки. География терактов ИГ-Хорасан постепенно расширяется, но пока большинство атак группировка совершает в трех афганских провинциях – Нангархар, Кабул и Кунар. В отчете Совбеза ООН сказано: «ИГИЛ рассматривает Афганистан как базу для экспансии в более широкий регион для реализации своего проекта «великого халифата». ИГ-Х наращивает силы, вербуя членов других террористических группировок, а также привлекая разочарованных боевиков «Талибана» и недовольных представителей этнических меньшинств». Важно, что ИГ-Х платит своим бойцам больше, чем конкуренты. Медиаструктуры афганского филиала ИГ заметно компенсируют ограниченность реальных действий группировки мощной информационной кампанией. Сочетание терактов с умелой пропагандой, помноженное на социально-экономический кризис в Афганистане, дает свои плоды: аналитики считают, что ИГ-Х представляет собой в краткосрочной и среднесрочной перспективе серьезную угрозу. Число боевиков ИГ-Х медленно, но уверенно растет и составляет сейчас около 6000 человек – примерно столько же бойцов у ИГ в Сирии и Ираке.

Успех в Мозамбике

На территории, где несколько лет назад радикалы объявили о создании халифата, «Исламское государство» постепенно усиливается, оправившись от последствий военного разгрома и трансформировав характер проводимых операций в классическую партизанскую войну в центральной и восточной части Сирии и Западного Ирака. В этом регионе действуют небольшие (несколько человек) и мобильные группы боевиков ИГ. Они регулярно атакуют элементы критической инфраструктуры, военные и административные объекты, а также запугивают гражданское население. При этом ИГ не пытается взять под контроль территории, поскольку, во-первых, пока не готова полноценно управлять ими, а во-вторых, понимает, что такие попытки будут жестко пресекаться. Поэтому группировка действует со стратегическим терпением, постепенно укрепляясь, накапливая материальные и человеческие ресурсы. Боевики ИГ обкладывают данью зажиточных граждан, контрабандистов и нередко предприятия нефтепромысла. Для пополнения своих рядов «Исламское государство» регулярно организует побеги заключенных из тюрем. Такая форма «рекрутинга» с успехом применяется и во многих других региональных представительствах ИГ: силами его западноафриканского филиала в июле в столице Нигерии был устроен побег нескольких сотен заключенных.

В целом ряд стран Африки стали сейчас площадками, где ИГ демонстрирует серьезные успехи. Одним из наиболее впечатляющих достижений группировки на континенте стало ее противостояние в Мозамбике с французским энергетическим гигантом Total. Компания рассматривает богатый природным газом Мозамбик как важный элемент программы снижения
зависимости Европы от российского голубого топлива. Однако на севере страны Total столкнулась с серьезным противодействием местного филиала «Исламского государства». В результате компания вынуждена была вступить в вооруженный конфликт с группировкой, в который втянулись и другие страны. Однако справиться с ИГ им так и не удалось. Боевики группировки с помощью сторонников из числа местных жителей, недовольных методами иностранных энергетических компаний, парализовали их работу, заставив руководство Total отказаться от своих планов по использованию мозамбикского газа.

Пропаганда и финансы

Еще один аспект динамики восстановления ИГ. На пике могущества «Исламское государство» считалось угрозой международного масштаба. Затем она перешла в разряд локальных вызовов для ряда государств. Сегодня же ИГ занимает промежуточное положение между этими двумя состояниями, поскольку местами стала уже угрозой трансграничной (Западная Африка, Восточная Африка, Сирия и Ирак).

Изменилась и пропаганда «Исламского государства». Раньше джихадистские СМИ просто призывали единомышленников присоединиться к движению. Такие обращения были обезличенными, адресованными сразу всем. Теперь же представители ИГ больше работают с соцсетями, лично общаясь в чатах с потенциальными сторонниками.

Интернет используется ИГ не только для пропаганды и вербовки новых членов. C его помощью террористы еще и зарабатывают деньги, причем порой довольно необычными способами. Например, «Исламское государство» стала первой в истории экстремистской группировкой, создавшей невзаимозаменяемые токены (NFT), – в августе на площадках, торгующих NFT, были размещены три токена с символикой ИГ. Примечательно, что NFT помогают ИГ убить сразу двух зайцев – и зарабатывать, и заниматься пропагандой.

Почему сообщениям о подготовке терактов на Шри-Ланке никто не поверил

Но, конечно, не забывают экстремисты и о традиционных источниках финансирования: рэкете и контрабанде. Наработанные в 2014–2016 годах схемы отличаются ориентированностью на самообеспечение – ИГ старается не зависеть от пожертвований и прочих денежных вливаний извне. Этот подход отличает группировку от других террористов и помогает ИГ успешно справляться с различными мерами противодействия со стороны ООН. По данным этой организации, ключевой финансовый хаб ИГ располагается в Сомали, оттуда средства переводятся в Афганистан, Сирию и Ирак и идут на покупку оружия и выплаты зарплат участникам местных филиалов.

Нельзя сказать, что на пути финансовых потоков ИГ не возникает препятствий. Но санкции и прочие меры, направленные на затруднение финансирования деятельности группировки, часто оказываются половинчатыми и несвоевременными из-за забюрократизированности процедур их принятия. Не удается покончить с ИГ и путем уничтожения ее высших и региональных руководителей – эффект от этих акций не столь велик из-за децентрализованной и адаптивной структуры группировки. По данным Global Terrorism Index 2022, ИГ сумела отобрать у движения «Талибан» звание самой смертоносной экстремистской группировки прошлого года, несущей прямую ответственность за треть всех смертей в мире, чьей причиной были теракты. Кроме того, от рук боевиков ИГ в прошлом году погибло на 36% больше гражданского населения, чем в 2020-м, – почти тысяча человек.

Вывод из всего вышесказанного напрашивается печальный: «Исламское государство» восстанавливается. Хуже того, ИГ открывает фронты боевых действий в странах, ранее не считавшихся рассадниками джихадизма, и ситуация на севере Мозамбика – явное тому подтверждение.

Хотя многие лидеры ИГ были убиты, она все еще очень опасна. Более того, данные ООН и ряда других международных организаций свидетельствуют: «Исламское государство» не только живо, но и прирастает новыми землями.

* Группировки «Исламское государство», «Аль-Каида» и «Талибан» признаны террористическими и запрещены в России