• Сколько отходов мы оставляем
• Синие против серых
• Мертвые чудовища
• Мусорное будущее

Сколько отходов мы оставляем

Попытки что-то менять, как-то реформировать и модернизировать сегмент коммунального хозяйства, отвечающий за сбор и утилизацию мусора, власти предпринимают с конца 1990‑х годов. В середине 2010‑х своеобразным символом этой модернизации стали яркие разноцветные контейнеры для раздельного сбора отходов – отдельно бумага, пластик, стекло и пр. У нас во дворе некоторое время тоже стоял такой «светофор», и многие соседи вскоре стали выбрасывать мусор в соответствии с указаниями. Я было присоединился к ним, но быстро перестал это делать, понаблюдав несколько раз, как подъезжающий мусоровоз сваливает содержимое разноцветных бачков в один кузов и увозит в неизвестном направлении. Участвовать далее в профанации не хотелось. Позже кто-то из городских чиновников объяснял в СМИ подобные инциденты тем, что пока это лишь эксперимент, его задача – приучить граждан выбрасывать мусор правильно, а то они, мол, к культуре раздельного сбора отходов не приучены, так пусть сначала нужные рефлексы наработают. Это напомнило старый анекдот про бассейн в психиатрической больнице, куда обещают налить воды, после того как пациенты плавать научатся.

А как обстоят дела с мусором сегодня? Прежде всего уточним: то, что мы в обиходе называем мусором, на официальном языке именуется твердыми коммунальными отходами (ТКО). К ним относятся все отходы, образующиеся в процессе потребления физическими и юридическими лицами, товары, утратившие потребительские свойства, мусор из жилищ, офисных и бытовых помещений, предприятий и организаций, мусор и отходы от уборки улиц и даже невостребованный багаж.

Кто заплатит за мусор: в России готовят новые правила финансирования площадок для сбора бытовых отходов

Эксперты утверждают, что количество производимых гражданами отходов увеличивается примерно на 1–2% в год. Этот рост напрямую связан с динамикой потребления: чем больше потребляем, тем больше оставляем мусора. Логично. Ассортимент отходов тоже постоянно расширяется, появляются новые их комбинации, затрудняющие утилизацию. «Например, пластик скрепляется с бумагой, биополимер связывается с пластиком из углеводородного сырья и так далее. И что делать со всем этим, совершенно непонятно», – рассказал «Профилю» эксперт по проблеме отходов проекта «Земля касается каждого» Алексей Киселев.

Компания FinExpertiza прошлой осенью подсчитала, что в 2023‑м каждый россиянин оставил после себя 322,3 кг мусора, а общий объем бытовых отходов составил 47,2 млн тонн – на 1,3 млн тонн больше, чем годом ранее. Прирост более чем на 2,8%. Впрочем, статистика аналитиков может оказаться даже слишком оптимистичной. Еще в 2020 году в отчете Счетной палаты указывалось, что в 2019‑м в стране было произведено 65 млн тонн мусора – по 450 кг на человека. Более 90% этого мусора отправлялось на свалки и полигоны, ситуация с которыми характеризовалась как критическая: предполагалось, что в 22 регионах мощности полигонов будут исчерпаны к 2022 году, еще в 32 – к 2024‑му.

Решить данную проблему призван был федеральный проект «Комплексная система обращения с твердыми коммунальными отходами», стартовавший с 2019 года (его и называют «мусорной реформой»). Цель проекта – создать высокотехнологичную инфраструктуру обработки и утилизации отходов. Еще в 2018 году тогдашний глава Минприроды Дмитрий Кобылкин уверял, что к 2024‑му будет перерабатываться до 60% ТКО. Эти цифры называли и другие высокопоставленные чиновники. Также власти намеревались к 2024 году вдвое сократить количество мусорных полигонов.

Синие против серых

На сегодняшний день мировая практика знает три способа утилизации бытовых отходов: переработка, сжигание или захоронение, т. е. отправка на полигон или свалку. В материалах к нацпроекту «Экология» утверждается, что по итогам 2023 года в России более 53% всех твердых коммунальных отходов прошло сортировку, 13,9% от общего числа образуемых отходов используется повторно (перерабатывается). Получается, что 86,1% отходов в сортированном виде или нет в итоге отправляется на полигоны и свалки. По словам экспертов, примерно 2% мусора сжигается, но они идут в счет переработанных отходов. По данным Единой межведомственной информационно-статистической системы (ЕМИСС), доля захораниваемых ТКО несколько больше – 86,3%, а перерабатывается порядка 13,7%.

Но в любом случае на переработку поступает менее 14% твердых коммунальных отходов. Немного, конечно. Для сравнения: в США перерабатывается более трети бытовых отходов, в Германии – почти половина. Впрочем, и у нас положительная динамика налицо. В 2018 году в стране сортировалось лишь 3% ТКО, а на переработку отправляли всего 1%, в 2019‑м перерабатывалось уже 7%, сейчас – почти 14%, а по экспертным оценкам, до 15%. Но, к сожалению, это далеко не те 60%, о которых говорили чиновники семь лет назад.

Мусорные баки – «светофоры» из столичных дворов по большей части исчезли. Москвичам по-прежнему предлагается участвовать в раздельном сборе отходов, но уже по упрощенной схеме: перерабатываемые отходы и все прочие.

Сегодня для этого предназначены контейнеры двух цветов – серые и синие. На городском портале mos.ru поясняется, что на синих есть наклейка «вторсырье» и туда нужно бросать отходы, подлежащие переработке: бумагу, пластик, стекло и металл. А в серые – всё, что переработке не подлежит: пищевые отходы, средства личной гигиены, неперерабатываемые емкости из-под продуктов питания и пр. Иногда встречаются отдельные емкости для использованных батареек. Отходы из синих и серых контейнеров должны вывозить разные мусоровозы.

Впрочем, не все так просто. По информации mos.ru, переработке не подлежат бумажные полотенца, салфетки, чеки, виниловые обои, ламинированная бумага, фотографии, бумажные стаканчики. К вторсырью не относятся изделия из керамики, фаянса, хрусталя, а также изделия пластика категорий 3 и 7 (номера надо смотреть в треугольнике на упаковке) – тюбики от зубной пасты, облатки от таблеток, термоусадочная пленка.

По словам сокоординатора программы «Ноль отходов» Российского социально-экологического союза (РСоЭС) Дмитрия Нестерова, массовый переход к системе раздельного сбора мусора в некоторых регионах можно считать одним из успехов реформы. Правда, двухпоточную систему – перерабатываемое и неперерабатываемое, – которая преобладает в России, он считает малоэффективной. Степень загрязнения вторсырья при таком сборе слишком велика, и часто в контейнере образуется однородная влажная масса. Алексей Киселев уверяет, что рекомендованный Минприроды двухпоточный раздельный сбор мусора приводит лишь к засорению контейнеров, в результате чего «сортировки толком и нет».

Кроме того, значительная часть пластиковых отходов, например, изделия из полистирола, переработке не подлежит. Поэтому некоторые виды одноразовой посуды, ланчбоксы, фасовочные пакеты, комбинированная упаковка в итоге отправятся на свалки. Да и сама по себе сортировка без развитой инфраструктуры переработки отходов, по сути, превращается в профанацию. Мусоросортировочные комплексы, на которых происходит досортировка (обработка) ТКО, по словам Нестерова, в подавляющем большинстве являются промежуточным звеном для подготовки отходов к сжиганию или захоронению на полигонах.

Мертвые чудовища

На фотографиях мусорные полигоны напоминают искусственные горы. Но когда смотришь вживую, груды отходов производят гнетущее впечатление: они кажутся гигантскими уродливыми существами – умирающими или только что умершими, из которых уходят остатки жизни. В этой массе продолжаются биохимические процессы: органика разлагается, часть ее превращается в фильтрат – темную ядовитую жидкость, которая просачивается вниз, а образовавшиеся газы, напротив, рвутся наружу. Из-за постоянного разложения некоторые участки проседают, и мусорный монстр «шевелится».

Нередко обыватель ставит знак равенства между полигоном и свалкой. Это неверно. Свалка – просто груда мусора, наваленная на землю (к слову, сейчас такой метод захоронения в РФ запрещен, т. е. новые свалки создаваться не должны). Полигоном же называется специально оборудованная площадка, задача которой по возможности изолировать отходы и защитить почву, грунтовые воды и атмосферу от их воздействия. Как правило, площадка под полигон оборудуется на пустыре или в выработанном карьере. На дно и стены (если они есть) наносят специальное полимерное покрытие, при необходимости его усиливают слоем глины или бетона – это нужно, чтобы предотвратить проникновение фильтрата в почву. Иногда инженерные конструкции полигона предусматривают откачку фильтрата и отвод газов (гниющая органика, составляющая до 75% городских отходов, выделяет т. н. свалочный газ, состоящий в основном из метана). Впрочем, если верить ученым, полностью избежать образования опасных газов, а также загрязнения почв, грунтовых и поверхностных вод фильтратами, нефтепродуктами и тяжелыми металлами не удается.

Мусор в голове: что мешает очистить Россию от свалок

Когда полигон заполнен, его консервируют – засыпают песком или грунтом, превращая в подобие искусственного холма. В мировой практике есть немало примеров, когда законсервированные полигоны преобразуют в парки, поля для гольфа, горнолыжные спуски. Для этого нужно плотно утрамбовать мусор, полностью откачать фильтрат и отвести газы, надежно изолировать отходы от окружающей среды, наконец, засыпать их плодородным грунтом. Задача нелегкая и недешевая. Однако подобные проекты реализовывались и у нас. Например, горнолыжный комплекс под названием «Лисья гора» в подмосковной Балашихе расположен именно на рекультивированном мусорном холме.

В 2017 году столичное правительство обещало превратить в парк крупнейший в Европе полигон твердых бытовых отходов «Саларьево» – его площадь составляет 59 га, здесь собрано 15 млн тонн мусора, высота залежей достигает 80 метров. Полигон был закрыт в 2007‑м, тогда же Институт градостроительства Московской области подготовил проект консервации и рекультивации. Превращать горы мусора в парк взялась группа компаний «ПИК».

На сегодняшний день залежи мусора утрамбованы, закрыты гидроизоляционными материалами, засыпаны грунтом и напоминают поросший травой холм. Дальше дело пока не пошло.

Конечно, Россия – страна большая, и места для мусорных полигонов достаточно, но, отмечает Алексей Киселев, там, куда мусор вывозить рентабельно, как правило, живут люди или расположен зеленый пояс городов. А везти отходы туда, где их можно захоронить без проблем, слишком дорого. В итоге появляются несанкционированные свалки, уборка которых тоже требует денег.

Впрочем, власти не отказываются от обещания сократить количество полигонов вдвое – правда, теперь это должно быть сделано к 2030 году. Как рассказал «Профилю» Дмитрий Нестеров, анализ Федеральной схемы обращения с отходами (ФСОО) показывает, что основные технологические решения по снижению полигонных захоронений – это создание мощностей по выпуску компоста и техногрунта, мусоросжигание, производство RDF-топлива (англ. refuse-derived fuel – топливо из отходов) для цементных заводов. Последнее некоторые эксперты приравнивают к сжиганию мусора. Дело в том, что RDF-топливо получается путем дробления, сушки и гранулирования горючих отходов – бумаги, древесины, пластика, резины и т. д. Впервые его начали использовать в Европе еще в середине прошлого века, а в 2023 году, по данным Европейского инвестиционного банка, более половины потребностей европейских цементных заводов в топливе удовлетворялось за счет RDF-топлива.

Мусорное будущее

Сегодня эксперты, да и некоторые чиновники признают, что «мусорная реформа» провалена. Так, прошлым летом председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко на встрече с премьером Михаилом Мишустиным заявила, что реформа «откровенно буксует» и в результате ее проведения «в основном стало хуже». Ситуацию с бытовыми отходами в ряде регионов она охарактеризовала как «мусорный коллапс», напомнив, что на счета региональных операторов только в 2023 году поступило 280 млрд руб. и куда пошли эти деньги, никому неизвестно.

Один из главных провалов, полагает Дмитрий Нестеров, заключается в том, что территориальные схемы обращения с отходами (ТСОО) зачастую сводятся к трем наименее приоритетным направлениям: обработка мусора, его обезвреживание и утилизация. Иными словами, отходы сортируют, по возможности делают безопасными, а затем все равно отправляют на полигоны либо сжигают. А направления, которые по идее должны стать приоритетными – предотвращение образования отходов, максимальное их вторичное использование, снижение класса опасности в источниках образования отходов, – практически игнорируются.

Алексей Киселев к неудачным решениям властей относит фактическое приравнивание сжигания мусора к его переработке, что тормозит развитие перерабатывающей отрасли. «Зачем думать о том, что делать с упаковкой, если можно сжечь, а отчитаться, как за переработку», – объясняет он.

Полностью победить в войне с мусором, скорее всего, невозможно: пока человек живет, он будет производить отходы. Но стратегический перелом, когда большая или хотя бы значительная часть мусора станет перерабатываться, – цель вполне достижимая. Для этого государство может сформировать цепочку обращения с отходами, которая будет начинаться с их минимизации как в производстве, так и в быту. «Мы должны приложить максимальное количество усилий для того, чтобы материалы и изделия в принципе не становились отходами», – говорит Дмитрий Нестеров.

Необходимо выстроить систему многоуровневой сортировки, переработки, вторичного использования, а также утилизации того, что переработать нельзя. Поощрять использование материалов, подлежащих переработке, и вводить санкции за использование неперерабатываемых и т. п. А самое главное, хорошо бы, чтобы сроки сокращения числа полигонов и строительства перерабатывающих мощностей в очередной раз не сдвинулись на пять лет.