"В исключительных случаях": перечень оснований для заключения в СИЗО могут сократить

Содержание:

• Избежать крайностей
• Наиболее строгая мера пресечения
• Уязвимые категории
• Требуется уточнить

Избежать крайностей

7 декабря 2022 года на заседании Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека правозащитник и журналист Ева Меркачева подняла вопрос «о гуманизме и милосердии внутри нашей страны». По ее словам, в СИЗО находится порядка 120 тыс. человек, среди них женщины с малолетними детьми, а также инвалиды. Если эти люди совершили ненасильственные преступления, заявила Меркачева, то, «оставшись на свободе, они не начнут грабить и убивать».

Исправление наказания: кому нужна гуманизация уголовного законодательства

Владимир Путин в ответ заметил, что «в жизни ситуаций очень много, и, к сожалению, в том числе женщины с детьми используются наркоторговцами, скажем, для закладки наркотиков и так далее». Но нужно стремиться к тому, чтобы избежать крайностей и сделать судебную систему и правоохранительную систему в целом справедливой, согласился президент.

В январе 2023-го Кремль опубликовал перечень поручений по итогам того заседания. Под номером 17 в нем значилась рекомендация Верховному суду РФ совместно с Генпрокуратурой, Следственным комитетом, МВД, Минюстом, ФСИН и Общественной палатой проанализировать практику заключения под стражу лиц, обвиняемых в ненасильственных преступлениях, и «при необходимости представить предложения по внесению в законодательство РФ изменений, направленных на гуманизацию правосудия». Срок исполнения поручения – до 1 мая 2023 года.

Практика проанализирована, необходимость изменений подтверждена, и летом Верховный суд внес в Госдуму законопроект, призванный исправить ситуацию. Он-то и был принят в первом чтении 24 октября.

Статистика СИЗО

В 2022 году в следственные изоляторы (СИЗО) по ходатайству следствия были отправлены 55 196 человек, подозреваемых и обвиняемых в совершении ненасильственных преступлений. Из них 5% обвинялись в совершении преступлений небольшой тяжести (максимальное наказание – до трех лет лишения свободы), 27% – в совершении преступлений средней тяжести (до пяти лет), 68% – в совершении тяжких (до десяти лет) и особо тяжких преступлений (больше 10 лет). 2% помещенных в СИЗО – женщины, имеющие малолетних детей, и 0,4% (224 человека) – инвалиды первой или второй групп.

Наиболее строгая мера пресечения

В Уголовно-процессуальном кодексе (УПК) РФ узаконено семь мер пресечения: подписка о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части (применительно к военнослужащим), присмотр за несовершеннолетним обвиняемым, запрет определенных действий, залог, домашний арест и, наконец, заключение под стражу.

Мимо СИЗО: бизнесменов хотят реже заключать под стражу за экономические преступления

В пояснительной записке к законопроекту Верховный суд напоминает, что заключение под стражу – «наиболее строгая мера пресечения, применение которой существенным образом ограничивает конституционные права граждан на свободу и личную неприкосновенность», и поэтому может избираться только судом «и только в том случае, когда невозможно применение иной, более мягкой меры». Вместе с тем до настоящего времени законодательство РФ не возлагало на суд обязанность при решении вопроса об избрании меры пресечения «учитывать, связано ли преступление, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, с применением насилия или угрозой его применения», говорится в документе.

Зампредседателя ВС Владимир Давыдов рассказал на заседании Госдумы о сути нововведений. Предлагается прописать в УПК понятия «насильственные и ненасильственные преступления». Насильственные – это преступления, которые совершены с применением насилия или угрозой его применения (убийства, грабежи, побои, разбой, хулиганство в его тяжкой форме и т. д.). Ненасильственные – такие, при совершении которых ни насилия, ни угроз его применения не было. В эту категорию, согласно УК, могут попасть мошенничество, кража, взяточничество, клевета, продажа наркотиков, а также дискредитация действий Вооруженных сил и других силовых структур.

Верховный суд считает правильным законодательно закрепить «невозможность заключения под стражу лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений средней тяжести ненасильственного характера», отметил Давыдов. Впрочем, категорического запрета на отправку в СИЗО в тексте законопроекта нет: применение такой меры пресечения возможно, если гражданин не имеет места жительства, либо личность его не установлена, либо избранную ранее меру пресечения он нарушил, от следователей или суда скрылся. А также «в исключительных случаях».

Уязвимые категории

В отношении женщин с малолетними детьми планируется допустить возможность избрания самой строгой меры пресечения лишь тогда, когда они обвиняются или подозреваются в совершении тяжких и особо тяжких преступлений либо насильственных преступлений средней тяжести.

Контроль за соблюдением прав заключенных усилят, но не везде

«Мы говорим об ограничении на заключение под стражу наиболее уязвимых категорий лиц, – объяснил замглавы ВС. – Это позволит как-то скорректировать практику, а то человек еще не виновен, еще идет расследование и неизвестно, будет ли он виновен, а люди уже сидят».

Для тех, кто страдает серьезными заболеваниями, возможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу предусмотрена в УПК и сегодня, напомнил Владимир Давыдов. Но законодательной нормы, которая должна учитываться судьями на начальном этапе, когда решается вопрос об избрании меры пресечения впервые, нет. Верховный суд считает необходимым прописать в законе, что, если подозреваемый или обвиняемый «страдает тяжелым заболеванием, подтвержденным медицинскими документами», отправлять его под стражу нельзя.

Этот пункт вызвал больше всего вопросов депутатов: они сомневались, что судьи смогут определить, насколько тяжело заболевание, и принять правильное решение. Замглавы ВС возразил, что перечень тяжелых заболеваний и порядок подтверждения их наличия утвержден постановлением правительства в 2011 году, но применяется лишь в отношении уже сидящих в СИЗО или колониях, да и вообще должен быть расширен. «Сегодня гражданин может и с диабетом, и с астмой отправиться в камеру, где сидят 10 человек и накурено, а ему говорят, что всё нормально», – сказал Давыдов. В прошлом году из изоляторов были освобождены более четырех тысяч человек, отправленных туда с тяжкими заболеваниями, – это те, кто в СИЗО попасть вообще был не должен, подчеркнул судья.

Первый замглавы думского Комитета по госстроительству и законодательству Ирина Панькина («Единая Россия») обратила внимание коллег на то, что в законопроекте идет речь именно о «широком усмотрении» судей и группах инвалидности, а с какими заболеваниями эти группы присваиваются – известно.

Кстати, из перечня 2011 года следует, что граждан с ампутированными конечностями могут освободить лишь в том случае, если заключение под стражу приводит «к значительным ограничениям жизнедеятельности, требующим постоянного медицинского сопровождения», с заболеваниями глаз – лишь в случае полной слепоты, а с заболеваниями почек – лишь тех, кому требуется гемодиализ или длительное лечение в условиях медицинского стационара. Всего в документе перечислено 22 группы заболеваний.

Владимир Давыдов также сообщил, что еще 20 лет назад в России дожидались суда под стражей «почти полмиллиона», в 2022-м было арестовано 85 тыс. человек, за первое полугодие 2023-го – 44,7 тыс. Альтернативные меры пресечения вроде запрета определенных действий или домашнего ареста стали применяться шире, а вот с залогом есть проблемы, добавил зампред ВС: «Процедура очень уж усложнена, на трех страницах изложена, и правоприменители не хотят этим заниматься». В целом, резюмировал он, тенденцию к избранию более мягких мер пресечения можно назвать положительной.

Требуется уточнить

Юристы, опрошенные «Профилем», инициативу Верховного суда поддерживают, но больших надежд на изменение ситуации не возлагают.

Президент Адвокатской палаты Ленинградской области Денис Лактионов назвал документ своего рода «ответом на отсутствие должной реакции судебной системы, постоянно увеличивающей число удовлетворяемых ходатайств органов следствия и дознания о заключении обвиняемых и подозреваемых под стражу». Законопроект дает реальную возможность сократить и даже исключить содержание под стражей указанные категории подозреваемых и обвиняемых. Однако «сопротивление всей системы уголовного преследования, работа которой в основном построена не на сборе достаточного количества объективных и бесспорных доказательств, а на добывании печально известной «царицы доказательств» – признания вины обвиняемым (что по-прежнему легче всего достигается путем посадки в изолятор), гарантировано», полагает Лактионов.

Выпала тяжелая воля: как в России хотят избавиться от рецидивистов

Советник Федеральной палаты адвокатов Евгений Рубинштейн напоминает, что это не первая инициатива Верховного суда, направленная на гуманизацию института мер пресечения в уголовном процессе, и всё больше вопросов, которые должны разрешать суды при избрании меры пресечения, регулируется через дозволения и запреты, прописанные в законах. «Такая тенденция, с одной стороны, позволяет привести правоприменение к единым стандартам, а с другой – свидетельствует о том, что ВС РФ всё меньше доверяет судьям в вопросах, где имеет место свобода усмотрения», – отмечает адвокат. «Обвинительный уклон судей при избрании мер пресечения, наличие которого уже никто не отрицает, невозможно изменить, давая содержательные разъяснения в постановлениях пленума ВС РФ, – добавляет он, – хотя качество этих разъяснений находится на очень высоком уровне». Если бы суды апелляционной инстанции были более внимательны к доводам обвиняемых и их защитников, то даже без внесения изменений в УПК ситуация с заключением под стражу существенно изменилась бы в лучшую сторону. Даже если предложения ВС в полном объеме станут законом, говорит Рубинштейн, запреты на заключение под стражу перечисленных категорий граждан принципиально не повлияют на сокращение числа обитателей СИЗО.

Адвокат Нвер Гаспарян, отмечая заметный шаг в сторону гуманизации, обращает внимание на то, что запреты на арест оговорены ссылками на исключительные случаи и особые обстоятельства. «Такие исключения обесценивают гуманистическую направленность законопроекта и позволяют правоприменителю превратить исключения в правила, – уверен он. – В предлагаемой редакции количество заключений под стражу, конечно, снизится, но незначительно». Адвокат Алексей Михальчик, в свою очередь, напоминает, что термин «ненасильственные преступления», пока еще не закрепленный законом, тем не менее и раньше использовали и органы следствия (когда просили избрать меру пресечения в виде домашнего ареста), и суды (когда освобождали из-под стражи или отказывали в аресте), и адвокаты (доказывая необходимость избрания более мягкой меры пресечения). Так что предложенные меры едва ли серьезно повлияют на статистические показатели. «Как юрист, я хотел бы видеть более четкое определение ситуаций, когда арестовывать нельзя», – говорит он.

Эксперт также отметил, что УПК требует в каждом конкретном случае применять нормы, действующие на момент рассмотрения дела, поэтому в отношении находящихся под стражей женщины, имеющей ребенка, несовершеннолетнего или гражданина, совершившего ненасильственное преступление, мера пресечения (в апелляционной инстанции или при очередном продлении), безусловно, может быть изменена в случае принятия новой редакции закона. Об этом же ранее говорил и зампредседателя ВС Владимир Давыдов.

В правительстве инициативу Верховного суда в целом поддержали, однако предложили документ доработать. В частности, уточнить перечень, допустив «в отдельных ситуациях» отправку в СИЗО лиц, совершивших преступления небольшой тяжести ненасильственного характера, а также – «в исключительных случаях» – несовершеннолетних и женщин с малолетними детьми, совершивших ненасильственные преступления средней тяжести. Профильный комитет Госдумы пообещал учесть все высказанные замечания и доработать законопроект ко второму чтению.