«Чтобы на рынке труда не возникало возрастных перекосов», заявил министр в интервью «Российской газете», правительство собирается подготовить «комплекс дополнительных мер», которые позволят «держать под контролем ситуацию с работниками старших возрастов». «Профилю» пообещали в Минтруда позже рассказать подробнее о «мерах активной занятости россиян старших возрастов».

Только вот не пенсионная реформа должна была стать стимулом развития мер господдержки для обучения россиян профессиональным навыкам. И речь не только о старших поколениях, а вообще обо всех.

Технологии не стоят на месте: одни профессии исчезают, другие полностью или частично меняют требования к их обладателям, а какие-то только-только появляются. Именно это и становится для многих, часто молодых людей, причиной потери работы.

Этот факт признает и министр труда. Все мы привыкли к тому, что врачи учатся всю жизнь, – таково требование их профессии. А теперь надо привыкать и к тому, что такими становятся почти все профессии. Но при этом государство пока только декларирует намерение помогать людям адаптироваться к новым условиям, а у предприятий слишком мало стимулов в условиях застойной экономики инвестировать в своих сотрудников. Так что спасение утопающих, как водится, их личная трудность.

Откосить от армии безработных

В середине июня 500 жителей поселка Мортка, что в Кондинском районе Ханты-Мансийского автономного округа, митинговали против закрытия обанкротившегося деревообрабатывающего завода, кормившего весь поселок. «Где нам всем работать? Найти работу в деревообработке сейчас невозможно», – жаловались СМИ оставшиеся не у дел граждане. Местные власти предложили митингующим «не бузить на площади», а «искать другие места» для заработка и переучиваться на новые специальности. Именно так и собираются поступить 1 224 учителя татарского языка и литературы, которые подали заявления на переквалификацию в местное министерство образования.

«Проблема структурной несбалансированности рынка труда из-за недостатка квалифицированного персонала, проблема неполной занятости актуализируют необходимость оказания государственных услуг, связанных прежде всего с повышением уровня квалификации и развитием профессиональной мобильности граждан», – говорят в пресс-службе Минтруда. Официально и неофициально безработных в России сейчас около 4 млн. В прошлом году 175,4 тыс., по данным Минтруда, «приступили к профессиональному обучению или получению дополнительного профессионального образования», это на 4,6% больше, чем в 2016 году. Показатель эффективности такого обучения – число трудоустроенных. Вычисляют его, правда, по тому, сколько людей после обучения признали безработными. В прошлом году таких было 3,3 тыс. человек. Значит ли это, что трудоустроились все остальные?

Даже если и да, то армия безработных явно не понесла от этого больших потерь. При этом центры занятости помогают в основном безработным, а помощь требуется часто тем, кто еще при работе и зарплате. Речь идет о том, что будут умирать массовые рутинные профессии, говорит директор Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, доктор экономических наук Татьяна Клячко.

«Примерно 43% ныне действующих профессий выйдут из обращения к 2030–2035 году, – поясняет эксперт. – Соответственно, возникает вопрос: что будет с теми людьми, которые сейчас массово в этих профессиях заняты?». Отмирание профессий, или структурная безработица, происходящая из-за изменения технологий, изменения спроса на товары или услуги, производимые этими работниками, представляет собой большую проблему, соглашается научный сотрудник Лаборатории исследований рынка труда НИУ ВШЭ, доктор экономических наук Павел Травкин.

Прогнозов футуристов бояться не стоит – прямо завтра роботы нас не заменят, успокаивает эксперт. Но в долгосрочной перспективе рынок труда поменяется очень сильно, пре-дупреждает он и приводит простой пример изменившей мир технологии: всего 20 лет назад с компьютером на «ты» общались единицы, а сегодня, не будучи мало-мальски уверенным пользователем ПК, даже резюме на сайте вакансий не разместить.

Или взять, к примеру, профессию бухгалтера. «Еще 30–40 лет назад люди этой профессии считали на счетах и калькуляторах, – говорит экономист. – А сегодня невозможно представить себе бухгалтера без знаний специального программного обеспечения и умения работать на компьютере. Хотя профессия называется точно так же». Поэтому на рынке труда невозможно оставаться конкурентоспособным и интересным работодателю, если ты постоянно не обновляешь свои знания и навыки. «Ведь, получив, предположим, высшее образование в 25 лет, человек будет работать в среднем до 60, – рассуждает эксперт. – И за эти 35 лет трудовой деятельности технологии шагнут очень далеко вперед».

«Верхи» не хотят, «низы»… тоже не хотят

Основной источник обновления профессиональных навыков и компетенций – обучение на рабочем месте. С этим в России складывается довольно печальная картина, считает Павел Травкин. Он приводит данные Росстата, согласно которым переподготовку и курсы повышения квалификации проходит примерно 16% занятого населения. «В европейских странах победнее (типа Греции, Польши, Чехии) примерно схожая ситуация, – сравнивает эксперт. – Но в Норвегии, Финляндии и Германии очень активно вкладывают в эту сферу – там переобучение регулярно проходит каждый второй (50–60% работающего населения ежегодно)».

Дополнительное профессиональное обучение увеличивает зарплату примерно на 8%, пришли к выводу авторы аналитического доклада «Российский рынок труда: тенденции, институты, структурные изменения» НИУ ВШЭ и Центра стратегических разработок. Но больше всего в таком обучении заинтересован даже не работник, а работодатель – именно он получает основные выгоды от прироста квалификации обученного сотрудника. Только вот в России в это не особо вкладываются – доля расходов на переобучение составляет 0,3% от совокупного фонда оплаты труда предприятий. В Европе, сравнивает эксперт ВШЭ, данный показатель в среднем в пять раз выше.

«Это происходит потому, что в России государство практически никак не защищает инвестиции работодателя, и работник, получив новые знания, может сменить работодателя, – объясняет эксперт. – Даже в суде получить компенсацию за потраченные на обучение средства будет проблематично, так как суд чаще всего встает на сторону работника». А межфирменная мобильность в стране, согласно данным этого же исследования, достаточно высокая: ежегодно около 16% занятых меняют место своей работы и еще примерно 5% меняют свою позицию внутри фирмы.

Кроме того, бизнесу невыгодно вкладываться в переобучение еще и потому, что экономика в стране не развивается. «Чтобы обучать новым профессиям, у нас должна была появиться новая экономика, – говорит Татьяна Клячко. – Если ее нет, то обучать новым профессиям бессмысленно – полученные навыки не к чему будет прикладывать». Сейчас развитие в стране, отмечает эксперт, пошло опять за счет нефтегазового комплекса.

«И никто не думает на тему того, чтобы модернизировать собственно экономику, хотя разговоры про «прорывы» идут», – продолжает она. Единственное, где такие «прорывы» могут иметь место, считает эксперт, – это оборонный комплекс. Там, как следствие, и новые профессии могут появиться. А в гражданской сфере ничего нового не предвидится. Зато старые профессии (например, водители такси, продавцы-кассиры) за счет импорта технологий будут умирать. «А если новые профессии не появляются, а просто умирают старые, то переучивай, не переучивай, а особенно ничего не получишь», – резюмирует эксперт.

Да и засилье новых технологий на самом деле – тема, для нашей страны изрядно преувеличенная. Зачастую российские предприятия используют станки 90 х и даже 80 х годов производства, отмечает Павел Травкин, для работы на них знания компьютера не нужны. Зачем тогда инвестировать в переобучение?

«Денежный оборот у фирмы может быть весьма высоким, фирма даже может получать прибыль, но у работодателя в силу разных экономических обстоятельств отсутствует возможность или желание долгосрочного развития, поэтому нет никакого технологического обновления используемого оборудования, – объясняет эксперт.  – А раз нет нового оборудования, то и в обновлении навыков нужды нет».

На статистическую картинку положительно влияют в этом смысле только те компании, которые «могут переложить свои издержки либо на своих работников, либо на тех, кто покупает их продукцию, то есть фактически монополисты». Но все они хоть и весьма крупные, но все же исключения, подтверждающие тот факт, что переобучению и приобретению новых навыков уделяется слишком мало внимания.

Серебряный век карьеры

На прошлой неделе в Москве состоялся первый выпускной вечер для 208 студентов «Серебряного университета». Это специальный проект правительства Москвы и городского центра занятости населения для людей в возрасте 55+, который действует на базе Московского городского педагогического университета (МГПУ). Бесплатно получить там можно три профессии: няни, работника зеленого хозяйства и изготовителя игровых кукол. Работу предлагали прямо на выпускном, на ярмарке вакансий, говорит директор Института непрерывного образования МГПУ Марина Шалашова.

«Только для нянь было 200 вакансий, готовых принять именно «серебряного» выпускника, – рассказывает она. – В 60 лет люди еще очень бодрые, и при этом социальное доверие к таким няням очень высоко. Это особенные няни, у многих за плечами диплом технического университета, уровень образования у них соответствующий».

Есть для студентов 55+ и короткие программы: по истории культуры, дизайну, иностранным языкам, компьютерным навыкам. «В марте у нас выпустилась студентка, которой было 84 года, – приводит пример полезности таких курсов Марина Шалашова. – Она осваивала информационные пространства жизни, училась устанавливать мессенджеры, в частности, осваивала Skype. Для нее это было актуально, и теперь она может часто общаться по скайпу с внуком, который живет в Америке». А кому-то новые знания помогли на работе. «Как оказалось, у нас обучались люди, которые хоть и являются пенсионерами, но еще работают, новые знания им нужны были именно для профессиональной деятельности», – добавила эксперт.

В целом по России, сообщили в пресс-службе Минтруда, «в 2017 году завершили профессиональное обучение, получили дополнительное профессиональное образование 4,2 тыс. граждан предпенсионного возраста и 4,2 тыс. пенсионеров, стремящихся возобновить трудовую деятельность». По данным министерства, в первые годы после выхода на пенсию половина граждан продолжает работать. А из программ профессиональной подготовки и переподготовки наибольшим спросом пользуются: водитель транспортных средств, электросварщик, слесарь-сантехник, оператор электронно-вычислительных машин, повар, лифтер, продавец непродовольственных товаров, парикмахер.

«Надо понимать, что сегодня человек в возрасте 55+ вполне еще молодой, – говорит Марина Шалашова.  – Ведь женщина «бальзаковского возраста», по классике, – та, которой еще не исполнилось 40. Сейчас эта возрастная категория относится практически к молодежи. Границу детства продлили. И в 55 люди еще полны профессиональными знаниями и умениями, часто еще физически крепки и не всегда хотят уходить на пенсию».

Это верно, но только если говорить о Москве, и история «Серебряного университета» пока хоть и прекрасное, но исключение. Что касается страны в целом, то только в пяти регионах мужчины в среднем доживают до 70. А на Чукотке и в Тыве этот порог не преодолевают даже женщины, а у мужчин продолжительность жизни и вовсе 58–59 лет. То есть и до нынешних порогов пенсии среднестатистический мужчина этих регионов просто не доживает, и шанс дожить в свете грядущей реформы становится все ниже.

Кроме того, отмечает Татьяна Клячко, после 50 лет «резко падает вовлеченность людей в программы дополнительного профобразования». «Люди просто доживают до пенсии и ничему особо не учатся, – говорит эксперт. – И сами они не хотят, и работодатель считает, что на них уже бессмысленно тратить деньги». Ближе к пенсионному возрасту число переобучающихся сокращается совсем до единичных случаев – переобучаются лишь 8% занятых, подтверждает Павел Травкин. «Обычно это те, у кого и так высокий уровень образования, – говорит эксперт.  – Они понимают, что без вложения в себя просаживается их производительность и они проигрывают молодым. То есть это в целом активные и жизнелюбивые люди. Кто инвестирует в себя и свое здоровье, тот инвестирует и в свои знания и навыки, чтобы и дальше работать».

Сейчас в России вряд ли есть продуманная политика и стратегия, которая поддерживала бы именно старшие возрастные группы в их стремлении переобучаться, считает эксперт. «В Европе таких программ поддержки достаточно много: для предприятий, переобучающих таких сотрудников, выделяют специальные налоговые послабления, или, например, самим сотрудникам государство выдает ваучеры, которые полностью или частично оплачивают обучение», – говорит он.

Возможностей обучаться (за деньги или бесплатно) сейчас много, только по онлайн-курсам и лекциям вузовских специальностей сейчас на рынке есть множество предложений. При этом не потребуется даже сдавать ЕГЭ – достаточно одного лишь желания. Но вот его, с сожалением отмечают эксперты, россиянам недостает. «Без постоянного развития очень велик риск весьма быстро остаться без работы или оказаться занятым на низкоквалифицированной и, соответственно, низкооплачиваемой работе», – предупреждает Павел Травкин.

А Татьяна Клячко полагает, что и с пенсионной реформой в этом смысле нужно быть аккуратнее. «На мой взгляд, та модель пенсионной реформы, которая сейчас принята, неоптимальна, – поясняет эксперт. – Она не учитывает ту структуру занятости, которая у нас сейчас есть. И если мы будем ее раздувать, то мы не сдвинемся в экономическом развитии, а, наоборот, будем тормозить наш экономический рост и социальное развитие. От того, что сделают больше охранников магазинов или больше водителей такси, экономика работать лучше не станет».